Читать книгу - "Таганский перекресток - Вадим Панов"

Никому не хочется жить на вулкане. Сегодня — Ибрагим Казибеков, завтра — кто-нибудь другой. Или у Батоева был веский повод для действий, или его переведут в разряд отморозков и постараются обезвредить.

Второй вопрос: начнется ли масштабная война? У Ибрагима осталось три сына, старший из которых — Абдулла — не забыл славное семейное прошлое и способен выставить солдат против подлого родственника.

Батоев медленно долил чай в свою пиалу.

«Проклятье! От скольких проблем я бы избавился, завладев перстнем!!»

Не повезло. Теперь приходится вести переговоры, юлить, оправдываться.

— Кстати, это правда, что почти одновременно с известными событиями кто-то наведался в принадлежащий Ибрагиму пентхаус на «Соколе»?

Мустафа не ответил. Медленно пил чай, не сводя глаз с качающихся за окном веток.

Правда? Конечно, правда. Он давно ждал удобного случая и разыграл партию как по нотам. Ранним утром купленный человек из окружения Казибекова сообщил, что ночь Зарема и старик провели в пентхаусе, после чего Ибрагим в одиночестве отправился в офис — он не любил показываться с девушкой на публике. Вечером они должны были вылететь в Париж. Более подходящий момент и представить трудно. За пять минут до того, как кортеж старика попал в засаду, восемь отборных солдат проникли в пентхаус и увели Зарему. Узнав об этом, Мустафа едва не взвыл от радости, но очень скоро последовал холодный душ: перстень раздобыть не удалось.

Но надежда на успех еще сохранялась.

— Павел, — твердо сказал Батоев, — передай людям, что я готов встретиться с ними завтра вечером. Лицом к лицу. Я приеду, куда они скажут, и без утайки расскажу о причинах, которые заставили меня так поступить с Ибрагимом. Я позволю им самим сделать вывод о том, достаточно ли вескими были эти причины. Мне нечего скрывать.

— Завтра вечером? — прищурился адвокат.

— Да, завтра вечером.

Почти через сорок часов. Вполне достаточно для того, чтобы решить проблемы и предстать перед людьми победителем.

— Я думаю, они согласятся, — улыбнулся Розгин.

— Я тоже так думаю, — кивнул Мустафа. Несколько мгновений мужчины молча смотрели в глаза друг друга.

— Но если за эти сорок часов случится большая война, — негромко произнес адвокат, — тебе ее не простят. Постарайся уладить свои дела без лишнего шума. Хотя… — Розгин покачал головой, — учитывая, что мы говорим об Абдулле, сделать это будет очень сложно.

— Абдулла не станет лезть на рожон, — с уверенностью, которой у него не было, бросил Батоев.

— Почему ты так думаешь?

— Есть основания.

— Ну что ж, надеюсь, ты прав. — Адвокат поднялся. — Спасибо за чай.

Мустафа отлично понимал, как ему повезло. Получить от лидеров московских кланов целых сорок часов на решение проблем — огромная удача. Батоев со страхом ждал, что «разбор полетов» назначат на этот вечер, но Розгин согласился на завтра, значит, у него были такие полномочия.

«Зря Ибрагим покинул сообщество. Будь он в прежней силе, они бы засуетились…»

А так решили повременить.

В действительности же переживания Мустафы были вызваны исключительно потерей перстня. Завладей он кольцом, встречаться можно было хоть прямо сейчас — его позиции оказались бы неуязвимы. Батоев строил свои планы исходя из того, что получит и Зарему, и перстень, он и в мыслях не допускал провала и теперь был вынужден лихорадочно искать выход.

— Хасан!

Помощник, ожидавший в соседней комнате, быстро вошел в гостиную.

— Да?

— Что с перстнем?

Хасан развел руками:

— Менты опросили всех жителей двора, в котором нашли Ибрагима. К сожалению, никто ничего не видел. Остается надежда на тех, кто вернется вечером с работы. Может, они дадут какой-нибудь след.

— Бомжи?

— Наши ребята трясут всех бродяг округа. Пока безрезультатно.

— Где Абдулла?

— В загородном доме. — И сразу же, не дожидаясь вопроса: — Наш человек сообщает, что никто подозрительный к нему не приезжал. И сам Абдулла не выказывает желания покидать крепость.

Если старик и попросил кого-нибудь передать Перстень сыну, этот кто-нибудь пока не дал о себе знать.

— У нас есть время до завтрашнего вечера, — медленно сообщил Батоев.

— Немного.

— Ты должен успеть. Хасан кивнул.

* * *

«Миллион! Он сказал: миллион!!»

И забавно так сказал: не жадничай, не проси больше, миллион сын даст.

«Миллион!!»

Жадничать? Как вы это себе представляете? Просить больше миллиона? Нет, лучше синица в руках.

Жирная, толстая синица, у которой целый миллион зеленых перьев! Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов! И еще один.

Или попросить миллион евро?

Или миллион фунтов? Они вроде дороже?

Точно — миллион английских фунтов! Старик же не уточнял, в какой валюте должен заплатить его сын за возвращение перстня. Правильно, надо так и сказать: ваш отец сказал, что вы должны заплатить миллион фунтов стерлингов.

«Миллион!!»

Орешкин оглядел комнату. Семнадцать метров, окно на стену соседнего дома, краска на подоконнике потрескалась, осыпается. В дальнем углу отклеиваются обои. Старый диван с протершейся на подлокотниках обивкой. Пыльный сервант, в котором стоят хозяйские чашки. Трехдверный шкаф, скрипящий при открывании. Телевизор с видеомагнитофоном и аудиоцентр — это собственность Димки. Все остальное — чужое.

— А хватит ли мне миллиона? Кто знает, сколько стоит двухкомнатная квартира? Или трехкомнатная? Нет, у человека с миллионом фунтов не может быть трех комнат. Четыре! Не меньше! Я ведь серьезный мужчина!

И обязательно новая иномарка. Квартиру можно купить и в старом доме, в «сталинском», к примеру, а вот машина должна быть блестящей, только что с конвейера. И чтобы кожаный салон, кондиционер, стереосистема… Что еще может быть в крутой тачке, Орешкин не знал, но был уверен, что менеджеры в салоне подскажут.

«Джип куплю! Или „Ягуар“? Или „Феррари“? Нет, слишком крутую не надо, я ведь скромный парень. Ха-ха-ха!»

Жизнь, еще несколько часов назад такая серая и неуклюжая, стала окрашиваться яркими красками.

«Миллион!!»

«Главное — не спустить его, по глупости не растратить! Часть денег в банк, пусть проценты тикают, остальные вложить в дело. В какое?»

— Фирму открою! Буду дверями железными торговать!