Читать книгу - "Владычица Жемчужины - Гейл Линдс"

— Теперь ты довольна? — спросила раппу Джийан.

Тигпен присела на четыре задние лапы, надменно скрестив передние на груди.

— Довольна? Вообще-то мне, как и любой раппе, непросто доставить удовольствие, — мрачно заметила она.

— Ты забыла упомянуть, что яд-камни использовались для возведения девяти основных храмов За Хара-ата. Именно в них заключалась сила всей цитадели.

Риана растерянно поглядывала на спорщиц.

— Может, продолжим? — спросила она звенящим от нетерпения голосом. — Нужно еще очень многое сделать. — Ее слова прозвучали примирительно.

— Будь внимательна, — мягко проговорила Джийан. — Действовать необходимо с предельной аккуратностью, иначе священные тексты затеряются в нуль-пространстве, и их будет невозможно отыскать.

Риана сосредоточилась.

— Сконцентрируйся на своих ощущениях, — уже не в первый раз посоветовала колдунья.

Риана согнулась так, что ее руки исчезли за амальгамой по самые плечи. Затем она стала аккуратно выпрямляться, пока не показались кончики пальцев. Книги же благодаря еще одному заклинанию на Венче остались в хранилище, которое Тигпен называла Зазеркальем.

— Морские волны поднимаются и опускаются, качаясь словно колыбель. Море бесконечной ширины и глубины качается, как колыбель. Море, строгая жена и нежная любовница, качается, как колыбель. Его бездонной глубине мы передаем останки нашего любимого капитана Куриона, старшего сына Коирна из рода Оронела.

Келикс, судовой врач «Омалина», звонким голосом произносивший речь, запнулся и вопросительно взглянул на Кургана Стогггула. Лицо регента сверкало как лезвие кинжала, смертоносное и прекрасное. Глаза напоминали неограненные обсидианы, и Келиксу казалось, что в них нет ни капли жалости.

— Понимаете, о чем мы? Как нам проводить Куриона в последний путь со всеми почестями, если мы даже не знаем, где его останки?

«Омалин», изящный корабль Куриона, стоял на якоре в Гавани. Высокий нос корабля украшала фигура Покровителя, прекрасная или ужасная, в зависимости от эстетических убеждений наблюдающего. На палубе по стойке «смирно» выстроилась вся команда. Курган знал в лицо каждого, а некоторых, например, Келикса, Крона, первого помощника капитана, Кобона, старшину-рулевого, — получше, как друзей Куриона. Эта дружба, добытая большим трудом, выдержавшая множество испытаний, была для саракконов бесценной, и Курган верил, что он первый в’орнн, которого пригласили на похороны сараккона.

Курган дрался с Кроном на калллистоте, играл в варрниксс с Кобоном, а с Келиксом спорил о пользе религии. Сараккон утверждал, что вера в существование высшей силы дает надежду, так необходимую любому живому существу. Курган же, напротив, считал, что лишь наука, или, как ее называли гэргоны, техномагия, способна обеспечить необходимую гармонию в мире. И к немалому удивлению обоих, они сошлись во мнении, что в Космосе господствует хаос.

— Простите, — проговорил Курган, — я обещал найти Куриона, но его тело исчезло.

Регент лгал: он видел, как умирал Курион, знал, отчего он умер и где находится тело.

— Тебя не в чем упрекнуть, — мрачно сказал Крон.

— Даже то, что ты пытался, делает тебе честь, — проговорил Келикс, и на его мрачном лице мелькнула улыбка.

Типичное мышление саракконов — они всегда ценили попытку и, следовательно, намерение больше, чем сам результат.

— Я был обязан попробовать, — отозвался Курган, — это самое малое, что я мог сделать.

— И все же очень странно, что капитан бесследно исчез, — угрюмо проговорил Крон, мускулистый сараккон с горящими глазами, полоской усов над массивной челюстью и треугольной бородой, украшенной полированными акульими зубами и слюдяными кубиками.

— Капитан связался с гэргонами, — неодобрительно произнес Кобон. Невысокого роста, крепко сбитый, он с головы до ног был покрыт татуировками, по которым читалась история его жизни. — Говорили же ему, не стоит им доверять.

— Он общался только с Нитом Батоксссом, — возразил Курган, — которого тоже нет в живых. Однако Товарищество отказывается говорить о его смерти.

— А как насчет гибели капитана? — спросил Келикс. Его вьющаяся рыжеватая борода была унизана бирюзовыми кубиками и полосатыми ракушками. Бритый череп и плечи покрывал сложный и тонкий, как детские пальчики, узор татуировки.

— Они делают вид, что ничего не знают, — ответил Курган.

— Хотя вы и регент, но все равно лебезите перед ними, — проворчал Крон.

Курган знал, что сараккон не хотел его обидеть. К тому же, по сути, то, что он сказал, было правдой. И все-таки Курган был уязвлен так, будто его унизили на глазах всей команды.

— Такова наша кастовая система, — принялся объяснять Курган. — Разве ваш совет, Ориениад, не отдает вам приказы?

— Довольно! — Первый помощник выступил вперед. — Мы должны отдать последний долг нашему капитану и другу. — Он показал то, что лежало на ладони. — Это ракушка-саван.

— Полагаю, капитану захотелось бы, чтобы это сделал Курган Стогггул, — заявил Келикс.

Мертвая тишина повисла над палубой «Омалина». Волны бились о борт корабля, из шпигатов вытекала вода. Серые, словно стальные облака висели низко над морем. Команда беспокойно задвигалась, а Крон мертвенно побледнел, сжимая и разжимая кулаки.

Курган знал, что нужно быстро что-то сделать.

— Через великое море смерти Курион просил меня отдать ему последний долг. Келикс, я почту за честь исполнить его волю.

Собравшиеся на палубе вздохнули с облегчением — Курган ответил так, как подобает сараккону. Никто теперь и слова против него не скажет, даже Крон, лицо которого мало-помалу приобретало обычный темно-гранатовый оттенок.

— Отлично сказано, — одобрительно кивнул Келикс и протянул Кургану ракушку — полосатую, бежево-коричневую, довольно длинную и изогнутую. Внутренние завитки оказались нежно-розовыми. — Возьмите ее, регент.

Курган послушался. Изнутри ракушки возник розовый язычок. Когда Курган осторожно к нему прикоснулся, он оказался гладким, прохладным и жестким, как панцирь.

— Прежде чем тело опускают в воду, ракушка-саван покрывает его защитным слоем. В отсутствие тела капитана мы вынуждены использовать вот это. — Келикс показал красивый клинок с изогнутым кованым лезвием и рукоятью из шагреневой кожи. Конец рукояти украшал неограненный сапфир. — Любимый клинок капитана.

Келикс положил кинжал на розовый завиток ракушки, и он тотчас же стал кремово-коричневым. Через секунду язычок заскользил по кинжалу, покрывая его чем-то вроде защитной пленки.

— В море мы рождены и морем станем, — пропел Келикс. — В сердце океана, где зарождается жизнь, нет ни смерти, ни печали, лишь бесконечная радость перерождения.

Келикс кивнул Кургану, который бросил покрытый полосатой пленкой клинок в море. Не подняв брызг, оружие тотчас же пошло ко дну и вскоре исчезло так же бесследно, как и его хозяин.