Читать книгу - "Это (не) ваша дочь, господин маг - Властелина Богатова"

На тот момент ходили слухи, что она была помолвлена, в то время как её отец взял в жёны Бартон, чтобы хоть как-то держаться на плаву.

Нет, она совсем не похожа на ту страстную незнакомку.

Взяв папку, отправился в свой кабинет, поднимаясь в другое крыло. Бросил папку на стол и сел в кресло, намереваясь изучить дело подробно.

— Будто у меня других дел нет, — хмыкнул.

Поднял глаза, когда в кабинете стало немного темнее. Отложил бумаги и потянулся, заведя руки за голову, сцепив пальцы в замок, начал раскачиваться в кресле. Все документы Бартон в порядке, комар носа не подточит. Только непонятно одно: почему господин Хастор Ридвон лишил дочь наследства, даже её малую толику? Конечно сложившаяся вокруг него репутация желает оставлять лучшего, но Адалин — его единственная дочь.

Я замер. В голову пришла хорошая мысль. Нужно поговорить об этом семействе с отцом.

— Да, так и сделаю, — поднимаюсь и мрачно смотрю в окно, за которым непроглядная стена ливня.

Ненавижу дождь. Выходить на улицу мне не хочется. Разворачиваюсь и движением руки призываю тьму, которая раскрывает передо мной ход. Ступаю в него. Лёгкая вибрация и давление приносит дискомфорт, но зато я вышел сразу в холл своего дома, и не одна капля не попала на мои волосы.

Зажигаю свет, скидываю верхнюю одежду, и иду на кухню. Я не держал у себя домработницу и уж тем более не доверял никому приготовление пищи. На готовку ушло около часа. Насытившись, поднялся в ванную комнату. И только после душа отправился в свою комнату, бросив полотенце на кровать, подошёл к тайнику, заученным движением открыл его и достал нужную коробку, вытряхнул на стол всё содержимое. Нашёл нужное, взял в руки.

Золотая серьга в форме капли. Точно такая же, как на шеи Кери в виде подвески.

И снова эта музыка, дикие страстные поцелуи в темноте, гибкое тело в моих руках, я скольжу по её шее губами, тонкие пальцы впиваются в мои плечи, а я чувствую боль от настоящего, как шторм, желания. Дикого, необузданного. Глухие стоны и оглушающий взрыв удовольствия, который на время забирает у меня все силы, даёт возможность ускользнуть ей. Я приходил в себя, оставшись стоять, опираясь рукой о стену. Сбивчиво дыша, слышал как сердце колотится во всём теле. Смотрю перед собой. И вижу на полу у стены блеск — серьга, которую она потеряла…

Возвращаюсь мыслями в комнату.

Серьга таинственно поблескивает в полумраке.

Сжимаю её в кулаке.

Или это не её?

Нет, ерунда какая-то, таких украшений полно, если это, конечно, не реликвия, которую можно проверить у ювелира.

На миг застопорился на этой мысли и медленно поднял взгляд, сталкиваясь со своим отражением в окне. Мокрые волосы скрывают в черноте глаз пляшущих бесов.

— Почему я раньше не догадался?

Спал я отвратительно. Проснувшись не мог сразу подняться, давящая тяжесть в теле приковывала к постели. Сделав над собой усилие заставил себя встать. Сел в кровати.

— Чёрт, — сомкнул с силой веки, почувствовал, как закружилась голова. — Что за…

Откинул одеяло и спустил ноги, свесил голову. Широко зевнув, встал и побрёл в ванную комнату. Но даже холодный душ не помог взбодриться, голова разболелась ещё больше. Такой упадок сил мог быть только при контакте с тьмой.

Всё-таки не нужно было её вчера использовать, а выйти под ливень. Облачившись в костюм, поправил галстук, убедился, что выгляжу безупречно.

Не считая, конечно, головной боли и ноющего плеча, старая рана всегда давала о себе знать, когда соприкасался с тьмой, будь она неладна. Помассировав плечо, взял приготовленный футляр с серьгой и покинул замок.

До родительской усадьбы Толфурд ехать не далеко и всё же ненавижу поездки в машине или повозках — это так долго, утомительно и всегда навевает сон. По дороге заехал к знакомому известному, во всей столице, ювелиру.

— Добрый день господин Кан! Какая честь что пожаловали ко мне, — поклонился мужчина за пятьдесят в коричневом костюме в клеточку.

— Взгляни на это, — достаю футляр.

Ювелир заинтересованно открывает его и извлекает украшение.

— Сколько хотите за неё?

— С дуба рухнул. У меня достаточно денег чтобы сдавать золото. Проверь, может ли это изделие принадлежать к какой-нибудь коллекции.

Кьерс понимающе кивнул и, взяв окуляр, прошёл к столику, подставляя серьгу под свет лампы. Он долго её рассматривал. Я терпеливо выдохнул и скучающе начал осматривать застеклённые стеллажи, со сверкающими драгоценными камнями.

— Господин, украшение имеет характерную выточку из чистого розового золота.

Я насторожился.

— Можешь узнать кто делал это изделие и для кого?

Ювелир почесал низкий лоб с глубокими залысинами.

— Это будет трудно.

Положил на стол пачку денег.

— Этого достаточно?

Ювелир быстро закивал, будто я могу передумать. Потянулся, чтобы взять плату, я перехватил его руку.

— Когда мне прийти?

— Я постараюсь выяснить как можно быстрее, господин Кан, в ближайшие дни.

Я выпустил руку.

— Рад вашему визиту, господин Кан, — пролебезил Кьерс.

Звон колокольчика оповестил, что в ювелирную вошли две женщины. Они перестали разговаривать, когда заметили меня. Я, бросив взгляд на Кьерса, дал ему понять, что скоро вернусь.

Разворачиваюсь и направляюсь к двери, приветствуя дам почтительным кивком, не задерживаясь иду к двери, слышу хихиканье и обрывки слов.

— Какой мужчина?!

— Настоящий красавчик!

— Господин Кан не женат…

— Такого господина не так просто покорить…

Закатываю глаза. Слышу каждый раз одно и то же, с некоторого времени стали страшно злить подобные разговоры обо мне. Берусь за ручку и открываю дверь. Выхожу.

— Чёрт, — чертыхаюсь, когда наступаю в лужу, обрызгивая обувь.

Сажусь в машину.

— Вперёд, — командую водителю.

К счастью я застал дома отца.

— Фоэрт, не ожидал тебя сегодня в гости, — отец приблизился, я протянул руку для пожатия и застыл, когда пятерня отца разлохматила мне волосы. — Рад тебя видеть.

— Да, и я рад, — убираю с глаз растрёпанные пряди. Похоже эту его привычку не искоренить.

— Проходи.

Мой отец, Хорбен Кан, глава судебного ордена Эферфолда. Правда сейчас он в отпуске. Проводил время дома, отменил все поездки на острова, куда так любила ездить мама. Неделю назад у неё прихватило сердце, и он вынужден был остаться с ней.

— Как мама? — спрашиваю, когда мы рассаживаемся по креслам.