Читать книгу - "Шоколатье по(не)воле - Джулия Поздно"

Пронька запрыгнул на облучок, и коляска, тронувшись с места, выехала на улицу. Аля во все глаза рассматривала город. Невысокие особняки выстроились в ряд, какие-то были пристроены к другим, были и те, что имели собственную территорию, как у Сливовых. Но больше всего Алю поразил воздух Цароссы: упоительный, чистый, напитанный приятными ароматами.

— Как хорошо дышится! — не удержалась она от восторга.

— Это только в этом части Цароссы, но есть и промышленные районы, там не удается сохранить подобную чистоту, какие бы защитные купола воздушные маги ни ставили.

Аля с интересом рассматривала прохожих. Многие кланялись Степаниде Сергеевне и с любопытством разглядывали ее молоденькую спутницу.

Вдруг на дорогу перед коляской выскочил мальчишка, Пронька резко дернул поводья, но не успевал свернуть в сторону. Мальчишка встал, как вкопанный, и только глаза округлились от испуга.

— Ох, мальчик! — вскрикнула Аля и вскочила.

…и тотчас ребенок заискрил синевой, и его тело рассыпалось на бусины, их словно подхватил ветер и понес на тротуар. Когда ребенок снова стал собой, он со страхом посмотрел в лицо Али, словно увидел нечисть, закричал и убежал.

Степанида дернула ее за руку и быстро заговорила со слугой.

— Ну чего встал? Не умеешь ездить, чуть ребенка не задавил! — заругалась Степанида, оглядываясь по сторонам — не мог ли кто видеть то, что произошло.

Пронька еще раз моргнул и побоялся произнести хоть слово, хотя понял, что в спасении мальчишки замешена магия переноса. Но был это сам мальчик или кто иной, он не понял и решил, что лучше помалкивать и не навлекать на свою голову беду.

Аля со страхом вжалась в спинку сиденья — ее же просили сдерживаться! Слуга гнал лошадей, и как только они остановились в своем дворе, пришло успокоение.

Крыльцо дома было заполнено людьми, Аля узнала в темных фигурах братьев — Петра и Ивана, которые о чем-то переговаривались и активно жестикулировали. Они одновременно обернулись и бросились женщинам навстречу.

— Матушка! Отец же вас просил не покидать территорию дома! Он вас предупреждал, что ей еще рано! — они сильно возмущались, и на то были веские причины.

— Но как вам удалось понять, что что-то произошло? — Аля не понимала.

— Очень просто, — ответила Степанида. — Это я не сдержалась и дала волю своим эмоциям, а они мои дети и почувствовали это, — она перевела взгляд на сыновей. — Ну чего столпились? Давайте зайдем в дом...

Там Степанида вкратце рассказала о случившемся, лица сыновей вытянулись, а в глазах проскользнул ужас.

— Вы точно уверены, что, кроме вас и слуги, больше никто это не видел?

— Мальчик, — вмешалась Аля. — Он точно видел, что это была я.

— Ну ребенок вряд ли сможет об этом пустить слух. Да и, судя по вашему рассказу, ему от силы лет семь-восемь, и маг переноса для него неизвестное явление, — уверенно сказал Иван.

— Извините меня, но моя сила срабатывает, когда я пугаюсь. А я очень испугалась за мальчика.

— Ты ни в чем не виновата. Умение управлять энергией тренируется с детства, все происходит постепенно. Ты не должна бояться своего дара, это тебе только мешает, — Петр накрыл рукой маленькую ладошку Али. Девушку снова украсил румянец — ей нравилось внимание братьев.

Братья Сливовы слыли завидными женихами в Цароссе не только из-за состоятельности семьи, но и по причине внешней привлекательности. Они об этом прекрасно знали, но если Иван спокойно относился к этому, то Петр был не прочь использовать эти преимущества в своих интересах и не упускал возможности пустить пыль в глаза первым красавицам Цароссы. Самый младший — Василий, напротив, всего добивался собственным умом и упорным трудом.

От матери не укрылись заигрывания Петра с Алей, и этого она не одобряла. Он же интуитивно почувствовал взгляд матери и поспешно убрал руку.

— Алевтина, на сегодня, я думаю, впечатлений достаточно, но Иван и Петр правы — откладывать тренировки нельзя. Завтра в этом тебе поможет Иван.

— Что? — возмутился Петр. — С чего это Иван?

— С того, что он старший брат и более рассудительный. Нам необходимо научить Алевтину держать себя сдерживать свои эмоции. А ты без разжигания огня и дня прожить не можешь. Поэтому вот мое родительское слово: первым будет Иван! Ты не против, дорогая? — обратилась Степанида уже к Але.

— Нет, пусть будет Иван, — она украдкой посмотрела на мужчину, взрослый и уверенный в себе — он нравился ей не меньше, чем веселый и озорной Петр.

***

Ночью девушке спалось плохо, она вздрагивала во сне и тихо постанывала. Ей снился охваченный языками пламени родительский дом. Мать что-то кричала отцу, но из-за огня они не могли подойти друг к другу. Аля посмотрела на папу, он медленно шевелил губами — пытался ей что-то сказать, но она никак не могла понять его, и когда наконец расслышала «Дочка…», пламя разгорелось сильнее, и отец сгинул в огне.

Ее крик разлетелся по всему дому. Степанида в ночной рубашке босиком  преодолела расстояние от их с мужем комнаты до Алиной меньше чем за минуту. Девушка металась в постели и кричала, на ее лбу проступила испарина.

— Алевтина! — женщине пришлось будить ее. — Алевтина! — звала она, но никакого результата не последовало.

Тогда женщина схватила графин и набрала в рот воды. Резко прыснула на лицо Али, она дернула головой и открыла глаза.

— Это кошмар, просто кошмар… — твердила Степанида, обняв Алю. — Ты справишься, девочка, только не сдавайся.

Аля была безмерно благодарна женщине, хотя и не понимала, почему эта женщина проявляет к ней столько заботы и тепла.

Петр не решился войти, подпирал спиной дверь Алиной комнаты. В его сердце разгорался огонь, это было абсолютно новое для него чувство, и что ним делать, он не знал. Мелкие искры выстрелили с кончиков его пальцев и попали на бахрому портьер.

— В детстве не наигрался?! — осадил его Иван — он тоже проснулся от крика и поспешил на помощь.

Но каково же было его удивление, что пришлось наблюдать за братом, поджигавшим шторы в их доме. В молитвенном жесте Иван сложил руки, и в этот же момент из вазы с цветами, поблескивая в темноте, полетели крупные пузыри воды, они «бомбочками» лопнули у штор, загасив искры Петра. — Может, не только Алевтине нужны тренировки?

Петр хмыкнул и, зацепив плечом Ивана, слегка его оттолкнул в сторону. Сейчас в нем говорила гордыня и эгоизм, но разве он мог в этом признаться хотя бы себе?