Читать книгу - "Свет. Испытание добром? - Юлия Федотова"

…Питейное заведение, в которое направлялся Йорген в тот вечерний час, располагалось на полпути к академии, как раз недалеко от храма, за поворотом. Оно носило чудно́е название «У старого гуся», так было написано над дверями. Для тех же горожан, что не владели грамотой, а также для заезжих иноземцев с красивого кованого крюка свисала плоская черная фигурка гуся, держащего в одном крыле пивную кружку. А чтобы ни у кого не возникло сомнений, что гусь именно старый, другим крылом он опирался на клюку.

На сильном ветру вывеска раскачивалась, цепи истошно скрипели, и казалось, будто сам гусь противно орет дребезжащим старческим голосом.

Но в тот вечер ветра не было совершенно, и назавтра штиль обещал сохраниться: скучным и блеклым был закат, разлившийся по небу, не было в нем тех зловещих, но притягательно-красивых багровых тонов, что предвещают бурную погоду.

…И вот, изучая состояние небес (потому что маршрут был знаком до мелочей, и больше изучать было решительно нечего), Йорген случайно опустил взгляд ниже – и то, что он увидел, заставило его резко остановиться, замереть как вкопанный прямо посреди улицы. Какой-то прохожий налетел на него со спины, пробурчал что-то нелицеприятное об ослах, но Йорген даже не подумал огрызнуться, ему было совсем не до того.

На храме Дев Небесных, возвышавшемся над городом на фоне тускло-рыжего неба, больше не было лесов! Обновленный и преображенный, он предстал наконец миру во всей красе… Хотя нет, о красе теперь речи не шло. Наружной росписи стен Йорген так и не увидел. Возможно, и была она когда-то искусной, но теперь ее скрывал толстый, уже местами потрескавшийся слой белил. Лепнина тоже была старательно сбита, и позолота исчезла, а вместо покатой шатровой крыши появился высоченный шпиль. Но это было не главное.

Кованая винтовая лестница шириной элля в полтора-два серпантином вилась по стенам храма и забиралась на самый шпиль.

Человеку в двадцать лет несвойственно задумываться о том, где именно расположены у него сердце, душа и прочие полезные органы. Но в тот миг Йорген очень ясно почувствовал, как все его нутро сорвалось со своих мест и ухнуло в пятки. В памяти живо всплыли воспоминания недавнего прошлого: гадкий и грязный фрисский городок, на площади – огромный храм, обвитый точно такой же лестницей, устремленной в небо, к священным высям Регендала… И темное подземелье, и голос, тихий и печальный, бесконечно сожалеющий о судьбе пленников. «Мы не можем поступить иначе. Зло многолико и коварно. Рубить его надо под корень, без колебаний и сомнений. По первому подозрению – истреблять! И мы, верные рабы Дев Небесных, взяли на себя сию нелегкую задачу. Все, что идет в мир из Хольгарда, должно уничтожаться безжалостно, таков путь спасения, и другого не дано! Огонь, огонь! Наше спасение – в огне!» Тогда им троим удалось вырваться из плена, они избежали участи десятков колдунов, знахарок и повитух, сожженных на кострах в базарный день во имя Дев Небесных… Неужели эта лупцская зараза успела за какой-то год преодолеть границы Фриссы и расползтись по миру?!

Стало тревожно до жути. Захотелось куда-то бежать, что-то предпринять.

Но приятели в «Старом гусе» ждали дармового пива, пришлось тащиться туда и целый час изображать веселье. А потом он все-таки улизнул под шумок, уплатив вперед за вторую бочку самого крепкого пойла. К этому моменту школяры уже упились и дурными голосами горланили разудалые вагантские песни, ничего не видя вокруг себя, так что побег его остался незамеченным.

Оставив беспокойную компанию резвиться дальше, ланцтрегер направился прямиком в академию. Несмотря на поздний час, Легивара Черного он рассчитывал застать именно там, и не ошибся. Колдовство… ах, простите, магия любит темноту, поэтому двери их альма-матер не запирались ни днем ни ночью, и после полуночи в гулких академических коридорах порой бывало не менее людно, чем в утренние часы.

Друга он нашел в библиотеке, тот сидел за преподавательским столом и клевал носом над закрытой черной книгой.

– Не открывается, зараза! – посетовал маг, подняв на Йоргена сонные глаза. – Похоже, полуночи ждать придется… – Тут он окончательно пробудился и встревожился. – А ты-то зачем здесь?! Случилось что?!

– Вот именно! Случилось! – трагически подтвердил ланцтрегер и поведал, как обстоят нынче дела с праведной верой в славной Реонне.

– Похоже, это какая-то зловредная ересь, – помрачнел бакалавр. – Надо немедленно поставить в известность ректорат, не хватало, чтобы в Эдельмарке вошло в моду аутодафе!.. Кстати, а что за причина привела тебя к храму в этот час? Опять ходил в кабак, к своим университетским недоумкам? Воля твоя, конечно, но я, как старый боевой товарищ, такого поведения одобрить не могу, так и знай…

– Да знаю, знаю, – отмахнулся ланцтрегер, досадуя, что попался. – Идем уже к начальству. А то пока мы тут будем рассуждать о морали, нас начнут палить на площадях!

Господин ректор по вечернему времени встретил визитеров на пороге своих жилых апартаментов, как был в шлафроке лилового бархата, искусно расшитом драконами, и странных остроносых пантофлях, привезенных из дальних восточных земель. На его не по возрасту густых и черных, с благородной проседью волосах красовалась плетеная сеточка с мелкими жемчужинами в местах перекрещивания нитей, и Йорген чуть не фыркнул бестактно. Он привык считать, что подобные штуки носят только дамы, а оказалось, и ректоры тоже. Право, как чудно́ устроен этот мир!

Ректор был не один, в гостях у него в богато обставленной, полной забавных безделушек комнате, вокруг неудобно низкого восточного столика, накрытого на пять персон и увенчанного пузатой бутылью, сидели три профессора с темными бокалами в руках; одеты они были тоже по-домашнему. «Вечеринка в узком кругу. Почти весь ученый совет в сборе, – отметил про себя Легивар. – Удачно зашли».

– Итак, чем обязан вашему визиту, молодые… гм… – Ректор окинул Йоргена скептическим взглядом, но все-таки не отказал ему в праве считаться человеком, несмотря на явные признаки чужой крови, – …молодые люди?

Говорил Легивар на правах младшего коллеги. Студиозус фон Раух скромно помалкивал, только кивал головой в соответствующих местах. Собственно, его вмешательства и не требовалось: бакалавр изложил все очень толково, будто сам был свидетелям тех событий. Поведал и про то, как в прошлом году во фрисском городишке Лупц были вероломно захвачены в плен двое мирных путников, обратившихся в необычный, обвитый наружной лестницей храм за помощью, и про то, как тамошние хейлиги обманом заманили в город юную гизельгерскую ведьму Гедвиг Нахтигаль, посулив ей место повитухи, но вместо обещанной работы обрекли на публичное сожжение за колдовство. Рассказал о странной ереси, предписывающей искоренять всяческую магию именем Дев Небесных, и о том, что ересь эта пошла гулять по миру, неся угрозу всем мастерам тайных дел. И вывод сделал: надо все силы устремить на то, чтобы положить конец этому вредному явлению, пока оно не принесло больших бед…

Ему внимали очень сосредоточенно, с интересом и вроде бы даже благосклонно. Однако лица у профессоров оставались безмятежны, ни тени тревоги или хотя бы озабоченности не было на них.