Читать книгу - "Воздушный поцелуй - Андрей Белянин"

– Думаю, да. Джентльмены, если у кого-то ещё есть вопросы или претензии, встречаемся после девяти вечера у театра в Вест-Энде, – вежливо обратился он к обалдевшим работягам и откровенно подмигнул медведю: – Дружище, никогда не стоит связываться с лисом, который пьёт «Гиннесс». Мы поняли друг друга, верно?

В оплату за наш обед пошёл наш же выигрыш.

Уже на улице я в голос завопил:

– Кебмен! Кеб-ме-эн!

К счастью, почти сразу же нас подхватил рыжий жеребец с чёрной гривой и ирландским профилем.

– Куда прикажете, сэр?

– Театр «Виктория Палас», Вест-Энд. Если доедем за час, плачу полгинеи!

– Прошу прощения, сэр, – заметно смутился возница. – Полгинеи – это слишком большая сумма, сэр. Я не умею петь, сэр…

– Гинея! – с восторженным придыханием бросил мой учитель, первым запрыгивая в уникальный кеб с непоющим кебменом.

Почти час мы ехали в тишине, имея возможность отдохнуть и обменяться полученной информацией. В смысле я внимательно слушал своего учителя.

– С меня обещанный рассказ. Понимаешь ли, мальчик мой, мне было несложно притвориться налоговым инспектором, чтобы выяснить несколько странных моментов. В первую очередь тот факт, что налоги за доходные дома оплачивал именно Джошуа Хоуп, исчезнувший брат. Джон не касался семейных дел и стал проявлять к ним интерес, лишь после того как пропал его родственник. Также мне показалось подозрительным, что во всем доме (допустим, я успел опросить лишь восьмерых жильцов) никто и близко не слышал, чтобы его племянник баловался наркотиками. Мне не удалось поговорить с экономкой, уверен, она могла бы рассказать много интересного, если бы не…

– Она тоже пропала?

– Ты проявляешь чудеса дедукции. Её нет в особняке и нет в доходных домах.

Я покраснел, Ренар крайне редко хвалил меня, и всегда по делу, так что, наверное, мне всё-таки было чем гордиться. Ну хоть немножечко?

– О, по факту она просто не появлялась на работе два последних дня. Хотя наблюдение за жильцами входит в её прямые служебные обязанности. Ну и кроме того, как говорят, именно она крайне лояльно отзывалась о молодом Хоупе. А тогда вся эта история принимает более пикантный оборот и заслуживает своей тысячи фунтов…

Я задумался. В этом таинственном расследовании детали и подозреваемые менялись так быстро, что совершенно непонятно, за кем же мы ведём слежку и кого в конце концов ищем?

– Кстати, ты обратил внимание на то, как эти работяги из паба отреагировали на имя Элтона? Они впали в неконтролируемое веселье.

– Сэр, а зачем вы затеяли весь этот балаган?

– Чтобы ты имел возможность поговорить с хозяином заведения. Когда у человека есть более важные дела, например, не допустить погрома, то он на автомате отвечает честно.

– Бармен назвал Элтона дрянным человеком.

– Человечишкой, – поправил меня мой учитель. – Я всё слышал.

Кебмен аккуратно и быстро привёз нас в нужную часть Лондона, остановив паровую машину напротив одного из самых известных городских театров. И, кто бы что ни говорил о превосходстве венской или санкт-петербургской оперы над лондонской, лично я свято убеждён – в таком прекрасном здании практически невозможно петь плохо, на тебя стены обрушатся! И это будет только справедливо…

На небольшой площади перед входом, осаждаемые вездесущими енотами с остатками утренней свежей «Таймс», толпились люди и «близкие к природе». Все, разумеется, благородные, элегантно одетые, важные. Кто-то выходил из привычных кебов, а кое-кого и личный паровой экипаж доставил. Новеньких машин было ещё не так много в столице, поэтому они всегда привлекали внимание. В них ездили только самые крупные богачи!

Кстати, не то чтобы мистер Ренар не мог себе это позволить, он имел состояние, да и частные расследования оплачивались весьма неплохо, но должен признать, что мой учитель был чрезвычайно скромен и сдержан в быту. Свежая сорочка, кофе по-бретонски, немного омлета и французские гренки с маслом, вот вроде и всё, что требовалось ему для счастья.

В его доме правил всего один дворецкий, ни служанок, ни экономок, ни лакеев, ни поваров, ни телохранителей. Зачем? Но, если мне когда-нибудь удастся переманить к себе такого уникального человека, как Шарль, наверное, я буду плясать у камина дня два, словно индейский вождь, одержавший самую большую победу в бою над бледнолицыми и тут же продавший им же все земли племени за огненную воду!

– Ах, это же душка Ренар! – неожиданно обратилась к нам немолодая леди в дорогом полупальто и высокой шляпке. – Вы тоже решили посмотреть эту новую экспериментальную постановку? Говорят, это совершенно свежий взгляд на старую добрую оперу.

– О да, леди Кингли. – Мой учитель мгновенно склонился в галантном поклоне для поцелуя ручки, и… в его цилиндре появилась дырочка от пули.

Кто-то закричал, кажется, свинец разбил фонарь одного из кебов. Раздались полицейские свистки, но найти стрелка в такой толпе было попросту невозможно. Да мы и не пытались, Ренар быстро цапнул меня за руку и, ловко петляя между театралами, словно лис, уходящий от охотничьих псов, затащил меня в двери театра. Два билета он достал из портмоне (откуда они там взялись, я понятия не имею, но, скорее всего, об этом заранее позаботился всё тот же Шарль).

– Сэр, в нас опять стреляют? А вы говорили о новом прекрасном приключении.

– Одно никогда не исключает другого, Майкл, – несколько нервозно откликнулся он. – Пройдём-ка в буфет, мне надо принять рюмку успокоительного. Да и ты, думаю, не прочь перекусить чем-нибудь поделикатеснее пастушьего пирога?

Я ничего не ответил, но громкое бурчание в животе всё сказало за меня. Юношеский организм всегда отличается хорошим метаболизмом, тем более что мой учитель настаивал на регулярном приёме пищи, и если что-то где-то не совпадало, то это непременно следовало наверстать. А пирог действительно был маленьким, и десерт в пабе не подавали. Так что мне было чем заняться в театральном буфете на втором этаже.

Лис быстро занял столик у окна, что давало ему возможность, оставаясь в тени портьеры, наблюдать за находящимися на улице. Официант подал ему кофе с коньяком, передо мной поставили тосты с мягким сыром и чай. Можно было заказать полноценный обед, но я, честно говоря, хотел поскорее разделаться с едой и пойти походить по театру.

Рано умершие родители не успели сводить меня хоть на какой-нибудь спектакль, пьющей двоюродной бабушке оно вообще не было нужно, поэтому для меня, четырнадцатилетнего мальчишки, казалось совершеннейшей сказкой попасть в этот храм Мельпомены. Примерно как если бы меня встретил остроухий Пан и пригласил прогуляться в вересковые пустоши страны фей…

– Если ты сыт, то иди разомнись, – милостиво разрешил мой учитель. – Я подожду тебя здесь, но, будь добр, вернись ко второму звонку!

Я воробышком слетел со стула, даже не успел сказать «спасибо». Мне открылись широкие коридоры с паркетным полом и украшенным лепниной потолком. На стенах висели портреты великих композиторов, писателей и драматургов в золочёных рамах: Марло, Вивальди, Шекспир, Моцарт, Китс и другие.