Читать книгу - "В поисках Джейка - Чайна Мьевилль"

Шолл перезарядил дробовик, не сводя глаз с вампиров. Они гримасничали и издавали резкие звуки. Они раскачивались на каблуках, глядя на Шолла. Их лица сморщились от усиленного внимания. Шолл шагнул вперед.

Сердце его гулко билось. Ему было очень холодно. Страх его был так велик, что почти невозможно дышать.

Подходя к ближайшему из вампиров, он заставил себя не замедлить шага. Существо отступило. Это была женщина в старомодном, плохо сшитом платье. Она рухнула на четвереньки и по-звериному поползла от Шолла.

Шолл прыгнул вперед и схватил женщину за руку. Та завизжала и подпрыгнула, цветастое платье всколыхнулось. Она вспрыгнула на подоконник, находившийся на высоте шести или семи футов, скорчилась и зашипела.

Шолл, подгоняемый адреналином, обернулся. Каждую секунду, каждую долю секунды он мог ожидать, что какой-нибудь вампир ударом сшибет его с ног. Он изогнулся, чтобы видеть, что же там, сзади, сзади, сзади, и не дышал от страха. Но вампиры были парализованы; они смотрели на него с непроницаемым выражением.

Дрожа, Шолл снова шагнул вперед, к ближайшему вампиру, намереваясь схватить его. Толпа существ, оболочек, обретших форму людей, рассыпалась и бросилась прочь от перекрестка так быстро, что невозможно уследить. Теперь и вампиры были обращены в бегство. Эти пульсирующие четвероногие скрывались обратно во тьму станции «Хэмпстед», карабкаясь по стенам под причудливыми углами, рыча и завывая, и через долю секунды на дороге остались только Шолл и раненый вампир-булочник.

Булочник справился со своими конечностями и — неожиданно — уже покачивался на ногах. Шолл подошел к нему, и он завыл, похоже, в ужасе, и побежал назад быстрее, чем мог бы бежать человек, при этом не сводя глаз с Шолла. На бегу его тело рассыпалось кровавыми сгустками, и на улице остались кровь и обрывки внутренностей.

Шолл проводил его взглядом. Настроение поднялось. В каком-то одиночном пируэте он развернулся посреди улицы. Его радостные крики, крики, которые он не мог сдержать, означали торжество и выживание. Его не тронули.

Он выстрелил в воздух и издал счастливый возглас. Лондон проглотил эти звуки, не пожелав подарить ему эхо.

Но Шоллу еще оставалось сделать то, ради чего он сюда пришел. Он был должен получить то, что ему нужно. Он вгляделся в черноту входа на станцию, в следящие за ним глаза вампиров, все еще видимых, как тени. Страх вернулся. Он сглотнул. И что с того? — с дрожью подумал он. — Если произойдет самое худшее, что, в конце концов, с того?

Он зашагал вперед, к облицованной плитками лестнице, в сторону тьмы, где скрылись многие вампиры и обитатели зеркал.

Войдя на станцию, он услышал жалобный вой сгрудившихся там существ. Руки пробирались по пыли и прятались в темных нишах и углах, глаза и губы моргали и принимали похожие на поцелуи, хотя и невидимые, формы.

Вампиры завывали и раскачивались по-обезьяньи, укрываясь в шахтах подъемников и в убежищах вблизи входа на станцию, у лестницы. Вестибюль заполняли призрачные звуки. Кабели все еще висящих, хотя и разрушенных подъемников отзывались, словно огромные струнные инструменты, когда вампиры хватались за них и карабкались, стараясь оказаться вне зоны досягаемости и видимости.

Шолл вступил в безмолвие. Он перешагнул через скелет служащего лондонской подземки, все еще покрытый лоскутами синей униформы. Остановился возле электронного турникета, прислушался.

Ему нужно было двигаться быстро. Он по-прежнему боялся, как если бы его секундная бравада не вытеснила страх, а легла поверх.

Как странствующий конспиратор, Шолл перепрыгнул через турникет и ступил на пол темного вестибюля. Там было очень свежо. Он остановился возле взломанных дверей подъемника, прислушиваясь к стуку капель, странному поскрипыванию стали. На полу валялся мусор — куча использованных билетов. Шолл направился в дальнюю часть станции, к лестнице.

Световое пятно его фонарика рыскало впереди наподобие животного — собака-поводырь, прокладывающая для него путь среди груд искореженного металла и обломков имаго: неопределимых гниющих штук, органических объектов, возникших из ничего. Пол платформы оказался липким. Единственным звуком здесь был звук шагов Шолла, который двигался в сторону самой темной зоны коридора. Он спустился по первому проему в десять ступенек, оказался в абсолютной темноте. Приблизился к шахте, к винтовой лестнице из черного железа. Истертые перила вились вдоль цилиндрической стены по часовой стрелке и исчезали в темноте.

Центром винтовой лестницы служила изъеденная дырами и ржавчиной колонна. Шолл остановился на верхней ступеньке и осветил своим фонариком узкий проем между перилами справа и колонной. Перед ним открылись другие ступени. Он осветил перила непосредственно под собой и ниже, на три пролета, а далее свет исчез — задолго до дна. Ничто в сфере, которую охватывал луч, не двигалось. Никаких звуков.

Я же видел, как они прошли сюда, подумал Шолл.

Он поставил ногу на вторую ступеньку. Слабый звук. Шолл остановился в ожидании, затем продолжил спуск.

Спускался он медленно, ставил обе ноги на каждую ступеньку и лишь затем двигался дальше. Его дыхание участилось. Он почувствовал себя в подвешенном положении. За его спиной ступеньки поднимались в темноту. Он осветил фонарем пройденный путь — в страхе, что что-нибудь следует за ним. Но и темная колонна беспокоила его. Ему показалось, что кто-то за ней прячется, несколькими ступеньками ниже, движется выбранным им темпом, следя за тем, чтобы не оказаться в поле его зрения. Он отступил влево, коснулся искривленной стены шахты и напрягся в усилии заглянуть как можно дальше.

Так он и продвигался вдоль стены, все ниже и ниже, к холодным туннелям, которые любовно окутывала тьма. Размеренный шаг успокаивал, медленное движение по спирали вниз гипнотизировало. От краев объектов слышались негромкие звуки: одичавшие имаго, обрывочные образы рук, глаз и гениталий расползались прочь. Может быть, там были и другие существа — последние крысы и мыши, скрывающиеся от хищных отражений.

Свет, перепрыгивавший со ступеньки на ступеньку, вдруг наткнулся на что-то движущееся. У потрясенного Шолла вырвался крик, он взмахнул фонарем, как мечом, и свет выхватил из темноты лицо, очертания лица, сгусток лиц, с решительно сжатыми губами, расширенными и уставившимися на Шолла глазами.

Вампиры бесшумно заполонили лестницу. Шолл не смог бы пересчитать их. Их было как минимум двадцать, одетых в нелепые одежды, замерших и поджидавших его. И единственное их движение — сжатие всех пар зрачков.

Шолл тяжело дышал, в такт ускорившемуся сердцебиению. Он ждал, что вампиры набросятся на него, но те не приближались. Долгое время в шахте не было движения. Наконец Шолл спустился на одну ступеньку. Немедленным ответом вампиров было нечто вроде danse macabre^[40]: они одновременно отшатнулись, оставаясь вне сферы его досягаемости. Шолл еще продвинулся вперед, и вампиры опять отступили синхронно с ним, издавая звук — тихое жужжание, звук неспокойный и неприятный.