Читать книгу - "Игра в чужую жизнь - Елена Гриб"

Искра уже сменила облик. Теперь в храме стояла невысокая черноволосая смуглянка в пышной юбке кочевых племен и красном куске ткани, обмотанном вокруг груди. Казалось, вот-вот грянет музыка и она бросится плясать вокруг костра

– До послезавтра, – девушка ткнула палец в огонь.

Пламенный язык потянулся к руке…

Лин зашипела, непроизвольно начала зализывать обожженное место.

Очаг Истины продолжал пылать все так же.

– Интере-е-есненько, – пробормотала Искра. – Ты живая? – деловито поинтересовалась она, пихая свой палец в полымя.

Огонь словно замер, оставаясь таким же. Можно было подробно рассмотреть каждый его сполох.

– Работает! – удовлетворенно заметила богиня. – А давай теперь ты! – обратилась она к метаморфу.

Тот неохотно, с оглядкой на Лин, протянул руку.

Пламя взвилось до потолка, мгновенно опав. Из Очага выкатились тлеющие угли, над ними заклубился дым. А посредине поднимался ровный столб ясного пламени, от которого «отрастали» языки жара. И все это – синеватого цвета, увенчанное красной короной…

– Да, – ошарашено прошептала Искра, – ну вы даете…

Лин в отчаянии пихнула в Очаг целую ладонь. Безрезультатно. Казалось, для огня ее просто не существует.

– Что ж, извините за беспокойство, – опустив голову, девушка пошла к выходу.

Кари двинулся следом. Он не сказал ничего, и Лин была ему за это благодарна.

Она уже не видела, каким взглядом провожала их Искра. За долгие годы богиня выучила повадки Очага Истины наизусть и замечала в нем малейшие нюансы. В отличие от ненаблюдательных посетителей она отметила, что огонь отреагировал на принцессу донельзя своеобразно – он немного замедлил свои движения.

Но парень, созданный одновременно рабом и повелителем, заинтересовал ее гораздо больше.

* * *

Его Величеству не спалось. И дело было вовсе не в неудобной постели (ретивые слуги бросили сразу две перины, причем обе не взбитые), и не в скудном ужине (засыпающий на ходу повар потащил оба подноса с едой к Грайту, император поленился разбираться и утешал себя тем, что, похоже, королю суждено провести эту ночь на голых досках). Нет, хоть к бытовым неудобствам Малдраб Четвертый и не привык, трагедией их он не считал. Однако на душе отчего-то скребли кошки…

Отчаявшись уснуть, веллийский правитель неуклюже выполз из-под расшитого золотом покрывала, кое-как натянул одежду и отправился искать, с кем бы скрасить бессонницу. Обычно на помощь приходили верные советники.

Комната Дисона находилась слева от покоев императора. Поскольку стучать Его Величеству не пристало, Малдраб попросту распахнул дверь и увидел эльфа, сосредоточенно рассматривавшего свой живот, усыпанный мелкими светлыми точками, словно придворный врач нечаянно упал на огромного ежа. Император, в котором изредка все же просыпался такт, поскорее отправился к Крезину, обитавшему справа от властительной опочивальни.

Здесь, помня недавний опыт, Малдраб Четвертый постучался. Сначала негромко, не желая перебудить все крыло. Потом, не получив ответа, стукнул сильнее и открыл дверь. Его глазам предстал советник, развалившийся на кровати в чем мать родила. Вокруг него, как почетный караул, стояли кувшины, в которых еще недавно плескалось крепкое вино, и ночной горшок. Винные пары так стукнули императору в голову, что он едва не захмелел от одного только запаха.

И тут Его Величество вспомнил о двойнике. Вот чей сон он прервет с радостью! Эх, где же ее комната?

Император в раздумье вышел во двор. Как ни странно, ему неожиданно улыбнулась удача – эта Лин, позор его старости и кошмар из самых ужасных снов, тащилась к конюшням, ведя за собой метаморфа. «Все еще со своей тварью не наиграется!» – с досадой решил Малдраб, направляясь следом. Сам он к животным относился так же, как и к людям – безразлично.

Но «дочь» минула конюшни и скрылась на сеновале. Хранитель, подозрительно оглянувшись, отправился за ней.

Заинтригованный правитель двинулся следом, решая в уме, какую пакость могла задумать девчонка. И едва не попался, поскольку метаморф неожиданно вынырнул из темного провала близлежащих ворот с охапкой сена, отнес ее под раскидистое дерево за конюшней, вернулся за следующей. Затем тихо позвал:

– Лин, иди сюда!

А дальше императору показалось, будто он сходит с ума. Почему? Да просто свидетелем подобной картины Его Величеству приходилось быть уже не один раз. На ум пришло одно-единственное утешение: все бабы – стервы, вот!!!

Непутевая девка плавным движением растянулась на мягком «ложе» (о чем свидетельствовал характерный шелест сена) и мурлычущим шепотом предложила:

– Садись рядом, Кари! Здесь так красиво…

Из-за туч показались Рун и Рунна, осветив идиллическую картину: полулежащая девушка смотрит снизу вверх на сидящего рядом парня и тихо просит:

– Поцелуй меня…

Он медленно наклоняется, словно не веря своему счастью, и оказывается в крепких объятиях. Стремительные руки срывают рубашку с его плеч, жадные губы целуют, будто в последний раз…

Нервы императора не выдержали. С глухим рыком он схватил забытые нерадивым конюхом вилы и бросился на прелюбодеев, размахивая ими, как палицей.

– Тва-арь!!! – Малдраб сумел выдавить из пересохшего горла лишь сдавленные звуки.

Но метаморф его услышал. Вскинулся, защищая девку, и с удивлением обнаружил, что не может разомкнуть ее объятия…

– Ты не Лин! – начал он яростно отбиваться.

Подоспевший император опустил свое оружие на спину «дочки» и едва успел разжать руки – дерево полыхнуло, осыпалось пеплом, железные зубцы оплавились. В мимолетной вспышке Его Величество успел заметить стремительно менявшиеся черты лица…

А затем стало светло.

Уже никто не смог бы принять девушку, обнимавшую метаморфа, за принцессу. Глаза Искры занялись багровым светом, тело налилось жаром. Одежда вспыхнула – и развеялась, но вряд ли кому-то было до любования пламенеющими прелестями.

Запылало сено, в воздухе разнесся запах гари. И запах горящей плоти…

Кари не мог оторвать ее раскаленных рук от своих плеч. Он знал: повреждения пока не смертельны, и восстановиться будет легко… но как же это больно! И окаменеть, как в Храме Жизни, не получалось, как будто той стороны его естества не существовало вовсе. Обернуться бы зверем, полоснуть мучительницу острыми когтями, впиться ей в горло… боль мешала сосредоточиться, разрывала грудь, перехватывала дыхание. Метаморф не выдержал и застонал, уверенный: Лин все равно не слышит – они с Марком лично проводили ее в какую-то каморку, где была кровать и не было обитателей.

Император и пара выскочивших на шум слуг попятились, не решаясь вступить в противоборство. Со стороны гостевых комнат бежали люди, привлеченные суматохой. Кто-то то и дело порывался кричать «Пожар!», но ему живо затыкали рот. Примчался настоятель, бухнул на колени и принялся слезно молить богиню смиловаться, что-то невнятно обещая, заверяя в своей вечной любви и покорности. Несколько шкафоподобных жрецов присоединились к нему.