Читать книгу - "Ключ для пешки - Ирина Кайлес"

— Не знаю, — Федя тоже засмеялся, — по дороге слетела.

— Давай помогу, наклони голову.

Федя опустил голову, вместе с Рашевской они с трудом освободили от снега спутанные кудри.

— Эй, пацан, твоя шапка? — крикнул какой-то парень.

— Э-э-э… да!

— Держи! — парень кинул Феде пропажу.

— Спасибо!

Федя надел шапку, посмотрел на Ирину. Каким подарком небес было именно сегодня ее увидеть, именно в эту волшебную ночь! Неважно, что на минуту, на мгновение… Она здесь, рядом, разве можно представить большее счастье? Как она все-таки красива… Нежные щеки покрыл морозный румянец, несколько каштановых прядей выбились из-под белоснежной шапочки…

— Ну, я пойду. С Новым годом, Федя!

— С Новым годом! — «любимая» добавил юноша про себя и долго еще смотрел ей вслед.

Кто-то тронул Федю за плечо, он обернулся.

— Как много я о тебе узнала всего за один день, — немолодые глаза Ангелины Андреевны светились теплой мудростью. — Теперь я увидела девушку, которую ты любишь.

Федя сильно покраснел:

— Почему вы так решили?

— Дурачок, я не первый день живу. Это же сразу видно. Да, красивая девушка, ничего не скажешь, — Ангелина немного помолчала. — Что, все безнадежно?

Федя вспыхнул, не зная, что сказать в ответ. Тетка видела его насквозь.

— Сердце таких красавиц трудно завоевать. Наверняка много поклонников. Наверняка одна из самых популярных девочек в школе, ведь так?

Не придумав ничего лучше, Федя кивнул.

— Да, попал ты, парень. Пойдем, Олег уже домой собирается ехать. Похоже, они там с соседями салют заказали.

Федя с Ангелиной двинулись по направлению к машине.

Олег действительно заказал салют. Федя смотрел на огненные взрывы в небе и был по-настоящему счастлив. Новогодняя ночь удалась.

За столом просидели до пяти утра и, объевшиеся, сонные, счастливые, разошлись по комнатам спать.

Федя уснул очень быстро. Отзвуки новогодней ночи плавали в голове, унося за собой в вихрь сновидений. Олег сидит за столом. Феде нужно что-то у него спросить, но он никак не может вспомнить, что именно. Юноша стоит в дверях, смотрит на Олега. Внезапно тот становится полупрозрачным, похожим на голограмму, превращается в дым и улетает. Федя бежит за его тенью, мчится по длинному коридору, но тень постоянно ускользает от него и вот совсем исчезает. Федя заходит в какую-то комнату. Здесь все кажется знакомым до боли. Но откуда он все это знает — не помнит. Волнение взрывается в каждой клеточке: в кресле сидит Рашевская. Она молча подходит к подростку, обнимает, целует в губы… О Боже!.. Опьяняюще нежный запах духов сводит с ума… Его рука касается ее волос… Он словно проваливается в бездну, и вдруг… мгновенно все меняется. Федя открывает глаза. Ирины нет. Он в пещере, в огромной пещере. С потолка свешиваются сталактиты, на них — слабые красноватые отсветы.

Слышится то ли шуршание, то ли шепот. От шепота становится страшно, хочется убежать отсюда, как можно скорее покинуть это место… Федя оглядывается вокруг и приходит в еще больший ужас. Кругом сидят отвратительные древние старухи, каждой лет по сто, не меньше. Они странно одеты: серебристые широкие балахоны, струящиеся мягкими складками, точно сотканные из воды. У всех старух длинные волосы. Очень длинные, метров по пять. Старухи, похоже, не могут встать со своих мест: волосы слишком тяжелые, тянут вниз, ими опутана вся пещера, как гигантской жуткой сетью. Феде неприятно на это смотреть, надо найти выход, бежать отсюда, бежать быстрее… Старухи без конца перебирают свои космы, плетут из них что-то и все время шепчут, шепчут… В глубине пещеры виднеется свет. Может, там выход? Федя идет к свету, пробираясь сквозь сети волос. Старухи не обращают на него внимания. Похоже, они вообще его не видят.

Вот он, источник света. Высокий трон из камня, покрытый сталагмитами. На троне сидит древний старик. Он, кажется, еще старше всех старух, вместе взятых. Его одежда тоже сделана будто из воды, только золотого цвета. Седые волосы и борода старика, еще длиннее, чем у старух, опускаются в некое подобие чаши внушительных размеров, из которой клубами идет бело-голубой дым. Наверное, старик тоже слепой. Он никак не реагирует на появление Феди. Отовсюду слышится шепот: «Загляни в чашу, загляни… загляни… в чашу загляни… в чашу… в чашу…» Страх уже готов превратиться в панику. Этот шепот сводит с ума. «Загляни… в чашу загляни…» Федя подходит к чаше, осторожно заглядывает внутрь. Он видит там свое отражение и больше ничего. Но что-то не так. Вот, нашел. В отражении на его груди висит номер «999». Федя оглядывает себя, никакого номера нет. Номер лишь там, но… это не отражение! Тот Федя, внутри чаши, поворачивается и уходит вдаль по длинному темному коридору. И тут юноша понимает, что не может пошевелиться. В панике, он смотрит вниз. Отвратительные седые волосы, как веревки, опутывают его ноги. Ползая по нему, точно змеи, они крепко связывают его, поднимаясь все выше и выше, впиваются в кожу, разрезая ее… Федя пытается освободиться, в ужасе кричит и… просыпается.

Задыхаясь, Федя сел на кровати. Боже, какая мерзость! Это ж надо! Еще хуже того кошмара. Юноша вскочил с кровати, включил в комнате свет. Сон был чересчур реальным. Как будто он на самом деле сейчас побывал там, в пещере. Литвинов инстинктивно провел ладонями по ногам, пытаясь стряхнуть неприятное ощущение прикосновения к себе живых седых волос, и… резко отдернул руку: нога покрыта чем-то мокрым и липким. Что это?! Кровь?!!! Именно в этом месте волосы больно впились Феде в ногу. И сейчас там был сильный порез. «Господи! Господи, что со мной?!! Что со мной происходит?!!» Беспредельный, не поддающийся контролю страх завладел всем его существом. Надо пойти в ванную, смыть кровь, рану обработать… Федя вдруг понял: он панически боится зайти в ванную. Он вообще сейчас боится спать, боится просто находиться в своей комнате. Юноша сел на кровать, откинулся на подушку, попытался успокоиться. «Это сон… кошмарный сон… — убеждал он себя. — Я просто во сне чем-то порезался… — доводы были малоубедительными. — Как я мог порезаться?! Чем?!» Федя встал, снял со стены икону Спасителя. Так стало спокойнее. Вместе с иконой он пошел в ванную, смыл кровь. Морщась от боли, смазал рану йодом. Включил все световые приборы: и ночник, и светильник, и настольную лампу. Положил икону рядом с подушкой и только так решился снова лечь спать. «И ведь надо же именно в новогоднюю ночь такому вот присниться!» — думал он, вновь забываясь тревожным сном.