Читать книгу - "Бастард. Сын короля Ричарда - Игорь Ковальчук"

Серпиана (кто же еще?), слегка повернув голову, задорно улыбнулась ему:

— Не намахался оружием вдосталь?

— Турнир — это просто развлечение, а не настоящий бой, я же говорил тебе.

— Ты прекрасно владеешь мечом, — сказал Гуго Бургундский, подъехав поближе к своему недавнему противнику. Теперь их кони вышагивали бок о бок. — Ты родился в Корнуолле? Участвовал в битве при Экзетере?

— Нет, не довелось.

— У тебя замечательный меч. Нельзя ли его купить?

— Нет, — отказ Дик постарался сделать негрубым, хоть просьба балансировала на грани дозволенного. Герцог же, конечно, понимал это, ответил вежливo улыбкой и кивком. И отдалился немного, чтоб удить что-то со своим сенешалем.

— О чем вы говорили? — поинтересовалась девушка, поскольку разговор между рыцарем и герцогом происходил, разумеется, на французском.

— Ты не поняла?

— Нет, конечно.

— Но когда тебя спросили об имени, ты ответила в лад. Как мы и договаривались.

— Кое-что поняла, но больше догадалась. По интонации, по характеру вопроса. Чтоб научиться понимать язык, мне нужно время.

— Научиться понимать? — Серпиана взглянула искоса:

— Ты не знал, что, когда человек говорит, он думает на том же языке. Но не только слова, есть еще и образы, возникающие в сознании. Все это я могу воспринимать и так учу язык.

— Прошу тебя, — пробормотал он, наклоняясь так близко, что ощущал аромат ее подвитых волос, и делая вид, будто шепчет комплимент. — Не спользуй здесь магию.

— Это не магия, — столь же неразличимо тихо ответила она. — Это врожденное умение.

Дик немного успокоился.

— Так, получается, и английский ты не знала? — улыбнулся он.

— Откуда мне было его знать? Не волнуйся, через пару недель я буду знать французский не хуже, чем твой родной язык.

— Но когда мы только встретились, ты говорила на английском.

— Тебе просто показалось. Я говорила на своем родном, но было заклинание, и ты воспринимал его как свой.

— Откуда заклинание?

— Я сделала, конечно. Я услышала… ты что-то говорил. Я тебя не поняла.

— Но ты говорила, что вторгалась в мои мысли, чтоб суметь хоть как-то общаться.

— Да. Нельзя же все время пользоваться заклинанием.

Дик покачал головой, улыбаясь. Теперь все, что было тогда, воспринималось не без приятности.

— Что же ты будешь делать во время пира? Как разговаривать?

— Никак. Буду красиво молчать.

Он рассмеялся.

— Они не знают, какая ты умница. Скорее всего, твоя молчаливость придется всем по вкусу.

За весь вечер Серпиана, усаженная между двумя королями, очаровательно молчала и прекрасно слушала все, что ей говорили. Дика посадили возле Ричарда I, и молодой рыцарь впервые получил возможность как следует рассмотреть своего отца.

Его величество был темноволос, и копна на его голoве была такой густой, что, пожалуй, и сама, прихваченная сеткой, могла служить подшлемником. Правитель всюду возил за собой цирюльника с самыми острыми бритвами, а потому всегда был выбрит на свой вкус. Иногда ему нравилось носить только усы, или только бородку, начинающуюся у самого подбородка. У короля были большие, навыкате глаза, полные губы, говорящие как о склонности к удовольствиям, так и о некоторой порочности, и жесткие очертания нижней челюсти.

Это был, вне всяких сомнений, человек жестокий, самолюбивый, целеустремленный, об остальном же стоило бы судить по его делам, ибо то, что мы знаем в поступках человека, освещает его внешность по-новому. Многие считали, что Ричарду лучше было бы родиться хотя бы на ступень ниже, чем это случилось, — сыном герцога или графа — и стать коннетаблем при государе. А еще лучше — помощником коннетабля, ибо на войне он был в своей стихии. А вот где-либо еще…

Кравчий короля Филиппа подливал Ричарду вина, английский правитель с удовольствием пригубливал хубок, пробовал то оленину в чесночном соусе, то свинину с луком и сладким перцем, то пирог с дроздами и расспрашивал Дика о его семье. Тот вдохновенно врал и, поскольку разговор происходил по-французски, получалось очень изящно. Ему очень хотелось остаться при короле, но сказать правду не поворачивался язык, и он заявил, что является вторым сыном Этельвольда Уэбо и пришел в Лондон.

Желая послужить государю. Говорить о том, что его "старший брат" более чем на год его моложе, он, естественно, не стал. Да и отчим в его рассказе стал богатее и знатнее, чем был на самом деле. Все равно Дик пребывал в уверенности: Ричард не знал, не знает и не узнает, как на самом деле обстоит дело.

Время от времени Серпиана взглядывала на своего спутника с загадочной улыбкой, и ему казалось, что она слышит всю изрекаемую им ложь. Тогда он улыбался ей едва-едва, мол, забавно, правда, и продолжал врать.

В какой-то момент он почтительно напомнил королю его приказ, отданный год назад. Ричард насмешливо сверкнул на него глазами:

— Я помню. Помню. Благоразумно, что исполнил мой приказ, и хорошо, что именно таким образом. Я доволен. — Король покивал с таким видом, словно одаривал его милостями. — Отсюда ты отправишься со мной. И если будешь служить мне верно, в Англию вернешься графом.

— Да, государь. — Дик помолчал. — Со мной еще двое.

— Двое? Кто же?

— Мой оруженосец и… Анна Лауэр. — Король нахмурился.

— La femme? Jeune homme, la guerre ce n’est pas pour la femme.

— Elie n’est pas comme les autres, Sire, — ответил Дик.

— C’est a dire?

— Elie a un caractere d’homme.

[14]

Государь пожал плечами и отвернулся. Это означало — делай как знаешь.