Читать книгу - "Убей меня нежно - Юлия Вакилова"

И дело было даже не в отталкивающей внешности Атония, хищном выражении его лица, взгляде маленьких глаз. Нет, причина крылась во мне самой. Что-то внутри отчаянно протестовало против одной лишь мысли о том, чтобы, к примеру, сегодняшней ночью тенью проскользнуть в просторные покои господина, облачившись лишь в одну тонкую сорочку.

Казалось, что во мне одновременно сосуществуют две абсолютно разные личности. Одна — та, что я знаю по чужим рассказам и которую никак не могу полностью воскресить, — и вторая, та, что пробудилась во мне после ранения.

Несмотря на все отчаянные попытки стать прежней, новая «я» временами прорывалась сквозь плотные стены безразличия и сводила с ума бесконечными душевными терзаниями, ощущением того, что все, что меня окружает — чуждо и незнакомо.

Но раз за разом я вновь загоняла эту часть себя глубоко внутрь, и продолжала жить по установленным правилам, жить, каждую минуту ощущая ненависть и страх окружающих.

Но больше всех в этом замке меня ненавидела она: дочь одного из предводителей соседних кланов вампиров, которую Атоний держал в темнице, тем самым, сдерживая ее отца от помощи клану Делагарди.

Об этом мне собственнолично поведал сам Атоний одним ранним утром, повелев отныне изредка навещать пленницу. Держали ее в одной из самых отдаленных темниц, все убранство которой составляли одинокий стол и грязная подстилка, служащая кроватью. Единственное, что здесь было в изобилии — это крысы. Они бегали под ногами, прятались в каждом пыльном углу, с громким писком пытались набрасываться на любое живое существо. Очень скоро пленница начала ими питаться, восполняя нехватку еды единственным доступным источником крови.

Невысокого роста, хорошо сложенная утонченная брюнетка, глядя на которую я лениво размышляла всегда: наверняка в брачных предложениях недостатка не было, однако красавица до сих пор оставалась завидной невестой. Интересно, почему? Обычно отцы спешат скорее сбыть с рук подобный товар, стремясь обзавестись могущественным зятем взамен. Подобные мысли частенько посещали меня в момент, когда, шипя угрозы, девушка прожигала меня пламенем ненависти, пляшущим в огромных глазах, выделявшихся на исхудавшем лице.

И я не могла ее за это винить. Поскольку в мои визиты входило не только кормление девушки, но и небольшими пытками, которые я привнесла в этот процесс просто для того, чтобы увидеть, как ее надменное лицо искривляется в гримасе боли, как громко она кричит, как в редкие промежутки между накатывающими волнами боли умоляет пощадить…

Как правило, в эти моменты я прекращала пытки, довольствуясь видом того, как судорожно она забивается в самый дальний угол ледяного помещения, стараясь заглушить стоны боли. Порой она напоминала мне саму себя, точнее, ту свою версию, что день за днем я методично изживала из своей души.

Через три дня, как и ожидалось, войска под руководством Иризи отбыли куда-то на восток; Атоний же остался в замке.

В глубине души я не могла не согласиться с выбором командующего: в самом деле, никто из вампиров не мог сравниться с сестрой господина в хитрости, изворотливости и жестокости. Не было сомнений в том, что противник будет повержен. И меня тихо грела мысль, что немалая заслуга в этом будет принадлежать и мне: все эти три дня я дневала и ночевала в лаборатории, целенаправленно создавая неуязвимых тварей, способных преодолеть любые препятствия, повинуясь приказу. Это были те самые мои собственные творения, которые я так хотела закончить к назначенному сроку.

И они действительно получились совершенными: не чувствуя ни боли, ни страха, ни каких-то других чувств, монстры могли без устали преодолевать огромные расстояния, сражаться с несколькими врагами сразу, одновременно пуская в ход и клыки, и когти, и ядовитую слюну, от одной капли которой даже самый крепкий вампир становился беспомощней младенца.

Но тусклый ход моего существования был нарушен, когда в один из обычных серых вечеров я медленно раздевалась в своих покоях, оттягивая сладостный миг, когда горьковатые капли любимого напитка медленно смягчат напряженное горло, мгновенно затмевая разум и расслабляя усталое тело, внезапно раздался тихий стук в дверь. Мгновенно насторожившись, я запахнулась в плотную накидку, а затем, поколебавшись, двинулась открывать. В холодном коридоре меня дожидался невысокий слуга, который, как только я отворила двери, торопливо проговорил, стремясь исполнить приказ, прежде чем я обрушу на него свое недовольство.

— Господин изволит видеть вас в своих покоях. Немедленно.

Я бесстрастно кивнула ему в ответ, медленно затворяя двери и тут же бессильно опускаясь прямо на холодный пол от охватившего меня страха. Я с легкостью могла одолеть любого противника на поле брани, выдержать долгие мучительные часы тренировок, но вот оказаться в постели господина я боялась. Боялась собственного панического ужаса, что охватывал меня от одной только мысли об этом, боялась пугающего взгляда Атония, боялась еще чего-то, чему не могла дать названия. Словно где-то там, глубоко внутри меня, что-то подсказывало, что я не должна этого делать, что это будет предательством. Но вот по отношении к кому?..

Спустя минуту терзаний я резко выпрямилась, наконец, полностью осознавая, что миг, которого я так боялась, настал, и я не желаю встречать его с поникшей головой! Пришло время окончательно вернуть прежнюю Катрину; ту, которую я так желала, и в то же время, отчаянно боялась возвращать.

Облачившись в тонкое, почти невесомое кружевное платье, я глубоко вдохнула и отправилась в бесшумное путешествие по мрачным извилистым коридорам. В это время уже все обитатели замка разбрелись по своим покоям, поэтому вокруг царила напряженная безмолвная тишина. Дойдя до массивной богатой двери, я еле слышно постучалась, и, дождавшись разрешения войти, плавно нажала на металлическую ручку, медленно входя в помещение.

Первое впечатление о покоях Атония было пугающим, слишком уж комната походила на своего хозяина. Огромная тяжелая кровать, стоящая прямо посреди помещения невольно притягивала взгляд тяжелым черным, как самая темная ночь, балдахином и такого же цвета покрывалом. Длинные темные шторы погружали комнату в полумрак, непроглядную темень которого не в силах были разогнать две одинокие свечи, медленно таявшие на массивном столе.

Сам хозяин прожигал меня взглядом, утопая в недрах большого кресла, стоящего у погашенного камина. Удостоверившись, что мое внимание вплотную сосредоточилось на нем, Атоний неторопливо поднялся и медленными вкрадчивыми шагами двинулся ко мне. Остановившись прямо передо мной, так близко, что я могла ощущать кожей окружающий его ореол власти и самодовольства, он медленно оглядел меня с ног до головы и прошептал:

— Наконец, этот миг настал. Наверное, нужно было послать за тобой раньше, но я очень хотел дождаться момента, когда к тебе вернулась бы память. Уверен, что тогда ты бы не стояла сейчас так спокойно, — загадочно проговорив последние слова, он поднял руку и неторопливо провел подушечкой большого пальца по моей щеке, уверенно ведя к линии губ. Я задрожала от охватившего меня иррационального чувства страха. Оно было настолько всеобъемлюще, что, если бы я не понимала бесплотность самой попытки убежать, непременно попыталась бы.