Читать книгу - "Ткачи времени - Албин Дженнифер"

Без косметики. Без чулок. Без укладки. И без одежды. Я чувствовала себя незащищенной по всем фронтам. Тонкая хлопковая рубашка, которую мне выдали для процедуры исследования, широким треугольником расходилась сзади, оставляя воображению еще меньше, чем мое бальное платье. На столике рядом с длинной металлической скамьей, где мне пришлось просидеть целых тридцать минут, были разложены серебристые медицинские инструменты. На фоне белоснежных стен они блестели особенно ярко. Мой зад онемел, и с каждой секундой ожидания я нервничала все сильнее.

Наконец в комнате появилась женщина в белом халате и шапочке. Она тут же подошла к металлической кушетке и привела ее в сидячее положение. Я откинулась на спинку, и медсестра установила на моей руке цифровой датчик. Мне казалось, что с началом процедуры станет немного легче, однако в реальности меня охватил необыкновенный ужас. Если истинной целью всего этого было свести меня с ума, то попытки врачей почти увенчались успехом.

— Это поможет нам измерить пульс и давление, — сказала медсестра, не отрывая глаз от цифр на датчике.

— Это опасно? — спросила я, с опаской разглядывая острые металлические предметы на соседнем столике.

— Едва ли. Если вы начнете неадекватно реагировать на процедуру, мы вколем вам «Вэлпрон» в качестве успокоительного, — ответила она, похлопав меня по руке.

Я не могла отвести взгляд от неестественно длинного ножа, в лезвии которого я видела свое отражение.

— Будет больно?

— Может, вколоть вам «Вэлпрон» прямо сейчас? — предложила медсестра, но я покачала головой. — Доктор Эллисен вот-вот придет, — добавила она, взмахнув тонкой иглой. — Сейчас вы почувствуете укол.

Когда игла впилась мне в предплечье, я судорожно вдохнула сквозь стиснутые зубы — на глаза навернулись слезы. Я попыталась проморгаться.

— Умница, — невозмутимо заметила медсестра и повесила на подставку для капельниц пакетик с янтарной жидкостью. Лекарство начало медленно стекать по трубке прямо к воткнутой в мою руку игле.

В комнату вошел неприлично молодой доктор. Глаза его не отрывались от экрана дигифайла. То, что он выглядел моим ровесником, немного нервировало меня, но, с другой стороны, здешняя медицина достигла таких высот, что в действительности он мог быть гораздо старше.

— Аделиса, как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Доктора из Ромена, у которых мы проходили ежегодный осмотр, всегда были старыми и ворчливыми. Мир мужчин основывался на грубой силе, а потому врачебный такт не входил в перечень необходимых им навыков. Удивительно, но молодость этого доктора не делала его менее пугающим.

— Прекрасно, — соврала я. Капельница несколько сняла напряжение.

— Процедура будет длиться около двух часов, — объяснил врач, по-прежнему не сводя глаз с экрана. — Все это время тебе придется лежать неподвижно. Если захочешь, можешь спать, или же я могу попросить сестру Ренни вколоть тебе «Вэлпрон».

— Пациентка отказалась, — прошептала медсестра на ухо врачу.

— Очень хорошо, — ответил он, убирая дигифайл в карман. — Я закреплю исследовательский датчик у тебя на голове. Он будет сканировать различные зоны твоего мозга. В ходе исследования я буду задавать вопросы, а датчик будет фиксировать, как реагируют на них зоны твоего мозга.

— Вы ведь сказали, что я могу спать, — пропищала я.

— Можешь, — подтвердил он. — Ментальный стимулянт введут прямо сейчас, и мы сможем получать ответы, в каком бы состоянии ты ни была.

Мне захотелось выдернуть иглу из вены. Спать во время допроса я не собиралась.

— Я буду в соседней комнате. Ты будешь слышать меня через динамик, — продолжил врач, закрепляя на моем ухе маленькую черную коробочку. — Сестра Ренни, мы уже можем разместить прибор?

Медсестра кивнула и ввела код на компанели. Потолок над моей головой разъехался в стороны.

Зажегся яркий свет, и, пока я пыталась проморгаться, вниз спустился ментальный картограф. Внешне он напоминал огромный купол, однако с более близкого расстояния я заметила, что он не был монолитным. В действительности аппарат представлял собой несколько причудливо соединенных друг с другом механизмов. Я бросила быстрый взгляд на доктора, вскоре исчезнувшего за дверью обсерватории, затем на медсестру, проверившую мою капельницу. Когда устройство опустилось на голову, я начала вглядываться в него, пытаясь определить, как именно оно функционирует. Однако в следующую секунду передо мной вспыхнул ослепительно яркий зеленый свет и глаза ослепли.

— Это нормально, — прошептала медсестра, прикоснувшись к динамику у меня за ухом. — По окончании процедуры зрение вернется.

Я выгнулась дугой и попыталась снять прибор с головы.

— Аделиса, вдохни глубоко, иначе мне придется вколоть тебе «Вэлпрон», — предупредила сестра.

Ее слова заставили меня погрузиться обратно в темноту. Мои руки и ноги покалывало. Я чувствовала себя зверем, попавшим в западню, или мухой, залетевшей в паучью сеть.

— Аделиса, — зазвучал у меня в ушах голос доктора. — Мы начинаем тест.

Я набрала в легкие побольше воздуха, а затем медленно-медленно выдохнула.

— Аделиса, где ты родилась?

— Ромен, Западный сектор.

— Хорошо. Отвечай четко, как сейчас, — сказал он. — Как звали твоих родителей?

Я сделала еще один глубокий вдох и ответила.

— Бени и Мерия Льюис.

— Профессия отца?

— Он был механиком. Работал в мотопарке Гильдии в Ромене.

— А ваша мать?

— Она была секретарем.

— Как зовут вашу сестру?

— Ами, — прошептала я. Каждый раз, произнося ее имя, я вспоминала завитки у нее над ушами.

— Пожалуйста, повтори.

— Ами, — сказала я более твердо, но на сердце словно опустился тяжелый камень.

— Ваши родители живы?

Я втянула воздух и на одном дыхании солгала:

— Нет.

— Аделиса, соблюдала ли ты целомудрие до начала тестирования?

— Это еще что за вопрос? — возмутилась я, и пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

— Пожалуйста, отвечай на вопрос.

— Да, — сказала я. — Я блюла невинность.

Как будто бы у меня был выбор. Девочки жили на противоположном от мальчиков конце города, а любые перемещения по центру происходили лишь в строго ограниченные часы и под контролем родителей. Хотя так было не всегда. В детстве бабушка шепотом рассказывала мне истории о том, как люди жили раньше, в ее юности. Когда мне исполнилось четырнадцать, за месяц до ее устранения, я спросила о брачных анкетах, которые печатались в бюллетене. Девочки в академии передавали их друг другу под партами, чтобы вдоволь похихикать над фотографиями мальчиков.