Читать книгу - "Флиртующая с демонами - Анна Чарова"

Стоило медальону исчезнуть под крышкой, как дог прекратил скулить и вскочил, виляя хвостом.

— Тоже чувствует, скотина, — хмыкнула старуха. — Ну иди сюда, бедолага, настрадался, давай почешу.

Она села к столу, и пес, пробравшись сквозь залежи стружек, положил умную морду ей на колени. Черные глаза умильно смотрели на хозяйку, пока она гладила Ифрита, а белый хвост громко стучал по полу.

Разобравшись с главным вопросом, я вспомнила, что, собственно, было поводом и причиной моего тут появления.

— Дротики! И Цезарь просил передать…

— Знаю, звонил уже, — проворчала старуха. — Я уже такси вызвала — одна не дотащишь все это. Ну что стоишь? Помоги упаковать.

Лидия Фарисеевна достала из-под верстака две вместительные полотняные торбы, и мы начали сгребать лежащие на столе связки дротиков. Те были теплые, словно живые. На каждом деревянном клинке имелось клеймо — имя охотника. Я погладила свои дротики — приятное чувство. У меня есть оружие!

Осмелев, решила расспросить старуху подробнее.

— Лидия Фарисеевна, а как все-таки вы узнали? Ну, что у меня с собой эта вещь? И что она принадлежит именно Марбасу, а не, скажем, Мафусаилу какому-нибудь?

— Других иерархов ты не знаешь, понятно, — скептически отозвалась она, крепко связывая ручки раздувшейся сумки, чтобы дротики не выпали.

— Нет, почему же, — храбро соврала я. Но сразу призналась: — Вообще-то нет.

— Про пятьдесят оттенков помнишь?

— Э-э, помню, что они есть, но не очень представляю, что это такое. Ну то есть понятно, что демоны — разных оттенков, но что это означает на практике и как с этим работать…

Лидия Фарисеевна вручила мне веник, сама вооружилась метлой с длинной искривленной ручкой.

— Дротики — это так, можно сказать, хобби. Настоящая моя специальность… — она задумалась. — Пожалуй, могу назвать себя Ткачихой. — Последнее слово она выделила интонацией. И продолжала рассказывать, размеренно метя стружки: — Сущность оттенка — это длина световой волны, если помнишь из физики. Для меня электромагнитные волны — как нити. Мир погружен в разнообразные излучения, а я это вижу как ткань. Это и есть своего рода ткань. Ткань мира, понимаешь? Наверное, тебе встречалось подобное выражение в разных контекстах. Часть людей чувствует больше, чем другие, и пытается передать ощущения… некоторым даже удается, особенно художникам и поэтам. Так вот я — специалист по нитям. Или ткани, как тебе удобнее.

Она покосилась на меня.

— Разные оттенки я воспринимаю как разную ткань. Я не визуал, девочка, поэтому мне удобнее считать, что алый — это шелк, а серый — бархат, синий — батист. Черный — крепдешин, розовый — ситец, желтый — нейлон, кремовый — лен, белый — атлас. Впрочем… — Лидия Фарисеевна нахмурилась. — Почему я заговорила о сером? Серый не входит в Спектр.

— Так все же как именно вы определили…

— У каждого артефакта, включая твой медальон, есть структура, — проговорила она задумчиво, и я даже не поняла: это был ответ — или мысли вслух? Какой-то слишком расплывчатый, общий и абсолютно невнятный ответ! О чем она вообще?

Я попыталась добиться своего:

— Но почему оттенки? И ткань? И каким образом вы вообще поняли, что у меня что-то есть, ведь я не доставала его? Как связаны медальон, Марбас, оттенки и какой-то… крепдешин?!

С улицы донесся гудок такси.

— Хватит болтать, — отрезала Лидия Фарисеевна. — Пошли грузить товар.

Когда мы выходили наружу, я вспомнила ее рассказ про демона-хранителя и подумала, что и мне не помешало бы обзавестись таким. Причем в ближайшее время!