Читать книгу - "Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов"

- Пожрать… Где я тебе тут возьму пожрать?… Мы сами тут в папуасском холодильнике вроде мяса мороженого сидим… Эх, Серега, а на «Чайке» сейчас, небось, ужин… Матильда лапшу с курой стряпает… Или еще какую-нибудь бурдень…

- Картошку мятую, - сообщили сверху. - Здорово, Иваныч!

- Петрович! - обрадовался Колобков.

Да, в дымоход свешивалась орлиная голова, с недавних пор принадлежащая судовому механику Угрюмченко. Огромный беркут крепко уцепился крючковатыми когтями и с интересом заглядывал вниз.

- Слава богу, слава богу, нас спасут! - заблажил Чертанов.

- Ша, Серега, заткнись, смотреть на тебя противно! - прикрикнул Колобков. - Петрович, ты там один?

- Ну, Иваныч, дык, ты сам-то как думаешь? Может, супружница твоя тут со мной на крыше сидит, а? Или детишки? А может, теща на парашюте приземлилась?

- Петрович, не котуряйся, поняли мы тебя. Что, наловчился крыльями махать?

- Сначала в пальмы врезался все время, - неохотно признался беркут. - А теперь ничего, получается… Иваныч, там Зинка твоя рыдает вовсю, думает, вас тигры сожрали.

- Эх, Петрович, лучше б уж тигры… - вздохнул Колобков. - Папуасы нас в плен взяли, варить будут…

- Ить! - возмущенно раскрыл клюв Угрюмченко. - А чего ж делать-то, Иваныч?

- Да пес его знает! Тебе там сверху виднее - посмотри, чего у нас дверь загораживает?

В темноте послышалось хлопанье могучих крыльев - Петрович спускался на землю. Орлиное зрение недаром вошло в поговорку, но в ночной мгле Эйкра даже оно не слишком-то помогало. Угрюмченко и так с превеликим трудом разыскал поселок - если бы не костры, зажженные на сторожевых вышках, до сих пор летал бы неизвестно где.

- Каменюка там, Иваныч, - вернулся он через пару минут. - Вроде как жернов мельничный - круглый, а в центре дырка. Я не сдвину, извини…

- И так понятно. Ты, Петрович, там осторожнее, эти папуасы дубинками здорово наловчились швыряться. И камнями из рогаток пуляются.

- Из пращ, - машинально поправила Света.

- Петрович, слетай за помощью, а?! - жалобно попросил Чертанов. - Расскажи, что тут случилось…

- Серега, кончай труса праздновать. Ты кого понимаешь под «помощью»? Кто нас спасать-то заявится, а? Только будет у папуасов лишняя порция вкуснятинки, вот и все спасение. Нет, Петрович, ты лучше лети и скажи, чтоб плыли куда подальше, пока и до них не добрались. Понял меня?

- Петр Иваныч… - запротестовал беркут.

- Я что, неясно выразился? - удивился Колобков. - Вот Светку бы только, прелесть мою драгоценную… слушай, ты ее не поднимешь? Она легенькая!

Угрюмченко попытался. Честно попытался. Он протиснулся в дымоход, как можно аккуратнее обхватил Светлану за плечи, стараясь не слишком сжимать когти, и изо всех сил забил крыльями. Потом снова - еще чаще и сильнее. И в конце концов даже сумел ее приподнять сантиметров на двадцать. Но этим все и ограничилось - в птичьем обличье механик и сам весил всего-то килограммов семь-восемь. Как известно, самая тяжелая добыча, которую может утащить орел-беркут - десять-двенадцать килограмм, и то он при этом очень быстро устает. Да, на Эйкре эту цифру следовало чуть-чуть увеличить в силу меньшей гравитации, но… но восемь процентов погоды не делают.

- Петр Иваныч, а у Василь Василича ведь еще одна пушка осталась! - вспомнил Чертанов.

- Ну и дули с нее толку? - скривился шеф. - Василь Василич у нас что - терминатор юсовский? Думаешь, он сюда явится и в одиночку всех дикарей перестреляет? Они Гену с Валерой в блин раскатали, а они в спецназе служили, в Чечне воевали. Чего уж там Василич сделает, он старый уже… Одна надежда на Матильду - она своей рожей кого хошь распугает! Гы-гы!

- Так мне лететь или как?… Иваныч, может, договоримся как-нибудь с дикарями? Бусы им посулим, или гвоздей подарим? У меня коловорот есть ненужный… Я тебе рассказывал, как мы в Новой Гвинее за коловорот…

- Да.

- Иваныч, ну ты придумай чего-нибудь умного! Я ж если вернусь с пустыми крыльями, мне твоя Зинка все перья повыдерет! А я к ним уже привыкать начал!

- Петрович, ты у волшебников помощи попроси! - взмолился Чертанов. - Может, все-таки что выйдет, а?! Я не хочу УМИРАТЬ!!!

- И никто не хочет, - треснул ему по затылку Колобков. - Но есть такое слово в русском языке - надо! И еще другое слово есть - но какое, я тебе не скажу, а то меня за него уже два раза штрафовали, когда я в Латвию ездил… Не-нор-ма-тив-на-я лек-си-ка за-пре-ще-на! - злобно спародировал латышский выговор он. - А вот у нас в школах учителя говорят - без мата нельзя, без мата нельзя ни в коем случае!

- Это что за учителя? - выпучил глаза Чертанов.

- Физкультурники. Хотя ты у нас вечный освобожденный… Нет в тебе, Серега, мускулов! Вот, пощупай у меня… да пощупай, не стесняйся!

Чертанов неохотно потрогал бицепс шефа, формой и консистенцией больше всего напоминающий сдобную булочку свежей выпечки. Такой же пышный, круглый и мягкий.

- Железо, - крайне ненатурально польстил он.

- Врешь. Знаю, что врешь. Но ври дальше, у тебя красиво получается. А ты, Петрович, захлопни клюв и лети к нашим дедам - может, и правда чего путного присоветуют… Чего-то мне тоже помирать расхотелось…

Угрюмченко кивнул и послушно замахал крыльями, поднимаясь к потолку. Он с трудом протиснулся в не слишком широкое отверстие, издал почти настоящее орлиное «Кри-и-и!!!» и взял курс на запад. Нужно было торопиться.

Прошло несколько часов. Тепорий в воздухе начал поблескивать, появились первые слабые лучики света, стало возможным различать очертания предметов без помощи почти потухшего очага… Наступило эйкрийское утро. Праздник для всего живого - горе для пленников, назначенных стать главным пиршественным блюдом.

Жернов медленно отодвинулся в сторону. За ним обнаружилось пятеро рослых мбумбу, лоснящихся от пота. Особенно выделялся лучший из охотников племени - славный Угуки-Широкие-Плечи. Они радостно улыбнулись землянам и молча наставили на них длинные жердины. Гену и Валеру выволокли на руках - изувеченные телохранители до сих пор валялись без сознания.

Увидев то, что для них приготовили, Света сглотнула и невольно зажмурила глаза. Чертанов корчил рожи, безуспешно стараясь сохранять достоинство - ему ужасно хотелось заорать. И только Колобков не слишком огорчился - даже потянул носом воздух, вдыхая вкусные ароматы.

Вопреки его утверждению, котлов оказалось не пять, а только четыре - большой и три маленьких. Большой предназначался для Гены с Валерой, и кормить ими собирались взрослых воинов и охотников. Свету определили на обед женщинам, а Чертанова - детям и старикам. И те, и другие для племени бесполезны, так что нечего их баловать - обойдутся.

Ну а Колобкова, как самого пухлого и аппетитного, облюбовал сам вождь. Конечно, он поделится с женами, старейшинами и личной дружиной, но самое вкусное все-таки скушает единолично. За исключением мозга - мозги всех пятерых принадлежат шаману. А уж что он с ними будет делать - его личное дело. Захочет - сварит из них волшебное зелье, захочет - высушит и будет беседовать с духами, которым они принадлежали.