Читать книгу - "Анатомия теургии - Вадим Скумбриев"

За последние дни она узнала достаточно нового, чтобы возникла нужда записать это.

Первым делом на бумагу лёг новый способ творить сонный ритуал — иронично, учитывая, что способ этот больше не требовал ни бумаги, ни чернил. Гита постаралась как можно точнее вспомнить всё, что ощущала тогда, в тюрьме. Получалось так себе: прошедшие дни успели стереть впечатление. Следовало повторить, но она не была уверена, что сможет сделать это как надо.

К тому времени, как норна всё же решилась, уже спустились сумерки.

Она могла бы работать и в темноте, но всё же зажгла свечу и, взяв в руку перо, провела первую невидимую черту. И сила снова с готовностью отозвалась на движения её руки, а линия узора потекла вперёд ничуть не хуже, чем в прошлый раз. Но теперь норна делала всё холодно, расчётливо, зная, что её никто не потревожит — никто из чужих.

Штрих, петля, соединение. Сила послушно трепетала в такт движениям, то и дело пытаясь вырваться, но Гита держала крепко. Бок отозвался болью, она стиснула зубы. Да уж, бесследно это баловство не пройдёт.

Ещё несколько размашистых штрихов, завершающих фигуру. Комок силы послушно лёг в руку, и Гита глубоко вздохнула. А потом услышала знакомый голос:

— Сейчас не лучшее время для такой магии. В твоём состоянии.

— Неужто? — она подняла голову, лишь сейчас осознав, что больше не одна в комнате. Магнус вошёл совершенно бесшумно, и один Сефран знает, сколько он уже простоял вот так, сложив руки на груди и наблюдая за норной. — Всё ждала, когда ты надумаешь меня посетить, некромант.

— Снова посетить, госпожа колдунья. Твою рану я уже осмотрел, ничего опасного, если ты не начнёшь ездить верхом. И колдовать.

— Поверь, если б я могла, выполнила бы все твои предписания до последней точки, — серьёзно ответила Гита.

— Но сейчас нарушаешь их без необходимости, — он опустил руки.

— Необходимость есть, и она зовётся наукой, — Гита подняла руку и, сжав кулак, осторожно расплела заклятие. Кисть тут же заломило, а вверх по руке пробежала тёплая волна. — Я продолжала учиться теургии. Но в плену как-то не было возможности записывать эксперименты.

— Тебя схватили?

— Да, и отвели обратно в Ранкорн, как корову. С иттиревыми кандалами. Но я сбежала.

Вот так — сухо, без эмоций. Сбежала и всё. Незачем Магнусу знать про Кенельма. Безусловно, Гита доверяла некроманту — в конце концов, он спас ей жизнь, но эта тайна была из тех, о которых знать не следовало вообще никому.

Меньше всего норна хотела, чтобы Кенельм пострадал из-за её болтливого языка.

— Как ты сняла кандалы? — помедлив, спросил Магнус. — Отмычка?

— Заколка. Пришлось помучиться, но оно того стоило. Мне даже удалось выбраться, никого не убив. Ну, если Тостиг не казнил тех хускэрлов, которых я усыпила. Но вроде не должен был, в кровожадности его точно упрекнуть нельзя.

— А дальше?

— Да рутина. Выехала на север, добралась к Андреду, тут узнала, что форт захватили. И не просто так, а с помощью какой-то ужасной твари. Местные думают, это прирученный демон.

Лицо Магнуса осталось бесстрастным, и Гита в который раз спросила себя, чувствует ли он вообще хоть что-то? Любой её знакомый воспринял бы такую новость как угодно, но только не равнодушно. Связь с демонами, клеймо демониста — едва ли не самое страшное обвинение во всей Амальтее, по обе стороны Мирового хребта. Но некроманта, кажется, это не заботило.

— Значит, Альма теперь твоя ученица? — буднично продолжила Гита, поняв, что ответа не будет.

— Уже знаешь?

— Слухи, Магнус. Слухи. Рейтары Бернульфа теперь тебя считают чуть ли не архонтом. Пришлось постараться, чтобы отсеять правду от бредней, которые они мне про тебя рассказывали, но главное я уловила.

— И ты хочешь знать, почему я выбрал её, а не тебя.

Гита вздохнула. Некромант был прав, но лишь отчасти: норна всё же не была дурой и прекрасно понимала, что они познакомились слишком поздно. Альма вытянула свой счастливый жребий намного раньше. Куда более интересен вопрос, предпочёл бы её Магнус, будь они на равных?

— Нет, — спокойно ответила она. — Я хочу знать, согласен ли ты помочь мне с теургией.

Пауза. Долгая. Хотела бы она знать, о чём он сейчас думает.

— Из меня плохой учитель, Гита, — наконец проговорил Магнус. — Я успел преподать Альме только несколько уроков, а потом мы снова разошлись. Пока не закончится война, я вряд ли смогу заняться обучением всерьёз.

— Одна и та же проблема, — снова вздохнула норна. — Вечно всё приходится делать самой.

— У тебя вроде неплохо получается, если вспомнить Ранкорн.

— Это была не теургия. Ну, то есть не совсем теургия. Я меняю ритуалы гоэтии, избавляясь от всякой ерунды. Пытаюсь оставить только то, что нужно. Ведь танцы, песни, движения — это всего лишь способы заставить силу течь так, как нужно, и только. Можно обойтись без всего этого, одной только мыслью. Вопрос — как?

— Ты думаешь в правильном направлении, — заметил Магнус. — Многие опытные теурги до сих пор не пришли к этой истине.

— У них хотя бы есть опыт.

— У тебя он тоже появляется, и очень быстро. Что ж, если хочешь, я помогу — чем смогу. Но ты должна перестать колдовать, пока не заживёт рана.

— Или что? — ядовито улыбнулась Гита.

— Или я надену на тебя иттриевые кандалы и позабочусь, чтобы под рукой не оказалось заколки. В крепости есть пара штук, бывший комендант запасся на будущее.

Она не сомневалась, что именно так он и поступит, и немного сникла. Впрочем, главное Гита уже сделала, а дальше… ну, можно позаниматься теорией…

— Тогда ты расскажешь мне побольше о теургии. Согласен?

— Как хочешь, — он пожал плечами. — Времени у нас достаточно. Пока что.

— Ты знаком с гоэтией?

— В общих чертах.

— Сойдёт. Видишь ли, я только что творила сонное заклинание. В классическом его варианте нужно рисовать узор на бумаге, проговаривая вслух нужные слова. Но Тостиг не озаботился мне предоставить ни бумагу, ни карандаш, так что пришлось выкручиваться самой. Я взяла в руки заколку вместо пера и делала те же движения, что и обычно, просто представляя узор в уме. И слова говорила. И оно сработало. Неплохо, да? Но значит ли это, что важны именно движения?

— Нет. Ты верно поняла, что бумага лишь помогает магу правильно выстраивать поток силы, связывая его в узел. Но и движения служат той же цели.

— Бумагу мне удалось убрать из ритуала, а движения — нет.

— Потому что бумага и карандаш нужны для движений, а уже они — для магии. Смотри, — он щёлкнул пальцами, и стоявшая на столе свеча погасла, оставив их в темноте. Гита вздрогнула, тут же шумно выдохнув — уж кого-кого, а Магнуса бояться не стоило. Если бы он захотел причинить ей вред, то сделал бы это без труда. — Щелчок помогает мне собрать магию в тонкую иглу, направляя её в фитиль. Но это лишь костыль. Ходить можно и без него.