Читать книгу - "Лезвие сна - Чарльз де Линт"

Как она только могла в это поверить? Иззи поймала себя на том, что ей этого очень хотелось. С одной стороны, она мечтала убедиться в существовании магии. А с другой стороны, не хотела думать, что Рашкин ее обманывает. Страшно было осознавать, что, при всём своем таланте художника, он склонен к безумию.

Иззи улыбнулась. Может, именно из-за своего таланта он и лишился разума.

Спустя некоторое время она сняла картины с мольберта и прибралась в студии. Прежде чем выключить свет и выйти, Иззи задержалась у двери. Можно считать, что эксперимент провалился, но зато она поверила в свои способности. Ее картины удаются не только благодаря советам Рашкина. Теперь Иззи твердо знала, что ни за что не откажется от возможности работать в студии-теплице на пару с Джилли, что, освободившись от влияния Рашкина, будет и дальше оттачивать собственное мастерство. За последние несколько недель Иззи поняла, что иначе ей никогда не достичь самостоятельности. Кроме того, долгие часы работы, проведенные в этой мастерской, дали ей представление о реальном мире. Единственное, чем пришлось пожертвовать, — так это сном.

Иззи повернула выключатель, и студия погрузилась в темноту. Затем она заперла за собой дверь, положила ключ в карман куртки и побрела домой сквозь непрекращающийся снегопад.

II

Ньюфорд, февраль 1975-го

Выставка в галерее «Зеленый человечек» не оправдала надежд Иззи. Из четырнадцати выставленных картин были проданы всего две. Обе являлись городскими пейзажами, неплохими по сути, но мало отличавшимися от подобных произведений других художников, работающих в этом жанре.

— Твоим работам не хватает индивидуальности, — подвела итог выставки Альбина.

Иззи мрачно кивнула в ответ. Их разговор происходил за чашкой чая в одной из задних комнат галереи после того, как экспозиция была разобрана. В кармане черных джинсов Иззи лежал чек на общую сумму в сто сорок четыре доллара — всё, что приходилось на ее долю за вычетом комиссионных. Когда картины Иззи выставлялись среди работ других художников, представляемых галереей Альбины, дела шли намного лучше.

— У тебя неплохо получается, — продолжала Альбина. — Всё очень красиво, но твои картины ничего не рассказывают о тебе самой. Это не так заметно, когда вывешиваются одна или две работы, но во время самостоятельной выставки такой недостаток становится очевидным. Зрители требуют большего, Иззи. Возможно, они и сами этого не понимают, но подсознательно стремятся достичь определенной связи с автором. Люди хотят узнать, как ты воспринимаешь тот или иной объект, а по твоим работам этого невозможно понять.

— Я скоро заберу все оставшиеся полотна, — сказала Иззи.

Ежедневные городские газеты совершенно не откликнулись на проведение выставки, а смысл статьи в еженедельнике «Городское обозрение» сводился к тому, что было высказано Альбиной.

Хозяйка галереи сочувственно улыбнулась Иззи:

— Не теряй присутствия духа. Январь — не самое удачное для художников время; большинство людей с ужасом вспоминают о рождественских тратах. Как ты смотришь на то, чтобы устроить еще одну выставку осенью?

— Ты готова на это пойти, несмотря на очевидный провал?

— Я не считаю это провалом. — Иззи насмешливо надула щеки:

— Можно подумать, мы заработали кучу денег.

— Я как раз собиралась рассказать еще о двух предложениях, — заметила Альбина.

— Были еще какие-то заявки? Ты имеешь в виду покупку через посредников?

— Были предложения купить те картины, которые ты не собиралась продавать. Речь шла об обеих, но особенно серьезное предложение касалось полотна «Сильный духом».

— Насколько серьезное? — спросила Иззи.

— Неизвестный покупатель готов был выложить за нее пять тысяч.

— Ты шутишь! Кто решится потратить такую огромную сумму на мою работу?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожала плечами Альбина. — Предложение было сделано через поверенного. Скорее всего покупатель решил остаться неизвестным.

— Пять тысяч долларов, — повторила Иззи. Это непостижимо. Большинство ее работ уходили меньше чем за десятую часть этой суммы.

— Да, если мы примем предложение, — подтвердила Альбина. — Эта сделка поможет тебе выйти на новый уровень и запрашивать за свои работы другие суммы. Покупатель может не открывать своего имени, но слухи распространяются быстро. Если ты будешь писать картины с таким же мастерством, я гарантирую, что следующая выставка станет более удачной.

— И еще кто-то хочет купить «Старый дуб»?

— Да, — кивнула Альбина. — За него предложили семьсот долларов.

— И тоже анонимный покупатель?

— Нет. Эту картину хочет купить Кэтрин Поллак.

На лице Иззи мелькнуло недоумение.

— Она содержит кафе на Баттерсфилд-роуд. И утверждает, что знакома с тобой.

— А, вы, наверно, говорите о Кити. Мы знакомы через Джилли, она иногда подрабатывает там официанткой, — вспомнила Иззи, а потом добавила: — И она решила заплатить такую сумму?

— Ну, если ты отдашь картину по более низкой цене, Кэтрин не обидится.

— Нет-нет, я не о том. Я просто не ожидала от нее готовности тратить столько денег на мои картины.

— Она тоже посещала университет Батлера, — объяснила Альбина. — И под этим дубом позади библиотеки было ее любимое место отдыха. И не только отдыха, возможно. В мое время мы называли его «дуб поцелуев».

— А мы просто считаем его частью Дикого Акра.

— У меня с этим деревом тоже связано немало воспоминаний.

— Вы говорите как древняя старушка, — улыбнулась Иззи.

— С тех пор прошло больше тридцати лет, — сказала Альбина, возвращая Иззи улыбку. — Но я действительно частенько вспоминаю этот дуб. Так что картина стоит каждого пенни из этих семисот долларов, если не больше.

— И всё же я не готова продать эти две картины.

— Ты считаешь их своими детьми? — Иззи кивнула.

— Думаю, всё же приятнее будет сознавать, что картины висят там, где их любят и берегут, чем прятать их в тесной каморке.

Иззи вспомнила о студии Рашкина и множестве шедевров, скрытых там от всего мира — сложенных в стопки, расставленных вдоль стен или развешенных вплотную один к другому.

— Вы правы, — согласилась она.

— Тогда я могу дать положительный ответ?

— Только насчет «Старого дуба», — сказала Иззи. — Второе полотно я не соглашусь продать.

— Пять тысяч долларов — огромная сумма, — не сдавалась Альбина. — Подумай, сколько красок, кистей и холстов можно купить на эти деньги.

— Я понимаю. Этого бы хватило, чтобы оплатить нашу с Кэти квартиру за год вперед. Но только...