Читать книгу - "Брак на выживание - Анна Орлова"

От страха у меня вновь сперло дыхание. Таким Ричарда я не знала. На лбу выступил пот, продрало холодом по спине. Не вырваться… Я зажмурилась, чувствуя, как бегут по щекам горячие слезы. Сейчас он просто снесет меня по лестнице, закинет в свой магомобиль, и все будет кончено.

Вдруг послышался странный хлесткий звук. Ричард дернулся и ругнулся зло:

– Да чтоб тебя!..

Треск, запах горелого…

Я распахнула глаза, как раз чтобы увидеть, как корчатся от огня ветви мирта, которые пытались захлестнуть Ричарда.

– Не-э-эт!

От моего крика, кажется, зазвенели стекла. Ланс!

Муж вновь бесцеремонно зажал мне рот.

– Не вопи, – велел он жестко. – Я не стану уничтожать этот куст, если он тебе так дорог, а ты веди себя тихо. Договорились?

Почти ничего не видя от слез, я кивнула. Смотреть на опаленные ветви мирта не было сил.

– Эй, парень! – окликнул вдруг знакомый скрипучий голос.

Ричард повернул голову.

Мистер Вуд стоял спокойно, опираясь мозолистыми руками на вилы.

– Ты что тут делаешь? – продолжил он так же бесстрашно.

Мне хотелось кричать. Плакать. Умолять.

Ричард же его покалечит! Просто отмахнется походя, и бедный старик упадет на пол.

Я не могла вымолвить ни словечка. Лишь смотреть. Смотреть, как осыпается пеплом моя вожделенная новая жизнь, как выстраданная магия превращается в «ярмарочные фокусы».

– Это не ваше дело, уважаемый, – скучным тоном ответил Ричард. – Я – лорд Блэкмор, и Эмма – моя жена.

– Эмма, значит, – пробормотал садовник, кинув на меня острый взгляд.

Я умоляла глазами. Не вмешивайтесь! Пожалуйста, не надо! Иначе вам тоже не поздоровится.

Садовник склонил набок голову.

– А чем докажешь?

– Что?! – опешил Ричард.

– Чем докажешь, говорю. Мужем любой может назваться. Колечко-то у жены твоей есть? Или доку́мент?

Он так смешно это сказал, что у меня дрогнули губы.

Ричард гордо выпрямился.

– Я – лорд! Я не обязан вам что-то доказывать.

– А я – всего лишь садовник, – безмятежно согласился мистер Вуд, сверкнув зелеными глазами из-под седых бровей. – Но это моя территория, парень. И буянить тут не смей! Ты что же это творишь, а? Ворвался, порчу университетскому имуществу чинишь, девиц похищаешь… Ай-ай-ай!

От абсурдности ситуации у меня голова шла кругом. Мистер Вуд что, совсем ничего не боится?! Я перехватила его взгляд и поняла: не боится.

– Я компенсирую убытки, – напряженным голосом пообещал Ричард. – А теперь – с дороги.

– Девочку оставь, – ласково-ласково посоветовал ему садовник. – Не то, не ровен час, на лестнице споткнешься…

– Вы мне угрожаете?

– Да упасите добрые боги! Предупреждаю. Девочка-то не пушинка, тебе с ней на руках идти несподручно. Мало ли что.

И улыбнулся в седые усы.

Наверное, что-то стояло за этими невинными фразами. Что-то такое, чего не понимала я, но в полной мере понимали мужчины. Ричард дрогнул. Опустил меня на пол, отступил на шаг.

– Я этого так не оставлю!

Я поежилась, столько сдержанной ярости было в его голосе, и попятилась к мистеру Вуду.

– Не оставляй, – разрешил садовник безмятежно.

На скулах Ричарда играли желваки. Он вперил в меня взгляд и процедил:

– Ты ведь понимаешь, что я могу обратиться в суд?

Оказавшись за широкой спиной мистера Вуда, я осмелела достаточно, чтобы возразить:

– И скандала не побоишься?

Ричард мотнул головой.

– Куда уж больше? Ты и так опозорила меня на весь город.

Садовник насупился:

– Хочешь в суд идти – валяй. А сейчас – вон пошел! Не то…

Он угрожающе сжал древко вил.

Ричард передернул плечами, зло хлестнул себя по бедру перчатками и деревянной походкой прошагал к выходу. Уже на пороге обернулся.

– Я тебе этого не прощу, Эмма. Ты поплатишься. У всех, кто тебе помогает, тоже будут неприятности. Я верну тебя, если понадобится, силой.

Выпустив напоследок эту отравленную стрелу, он наконец ушел.

Я покачнулась. В голове вновь зашумело, и я неизящно плюхнулась прямо на пол.

– Эй, ты что удумала? В обморок не грохнешься?

Старик присел передо мной на корточки и бесцеремонно встряхнул за плечи. От рук его, морщинистых, в цыпках и мозолях, исходило уютное тепло. Надо бы отодвинуться – неприлично же! – но не было сил.

На мои колени взгромоздился появившийся из ниоткуда увесистый кот. Повозился немного, потоптался и наконец свернулся калачиком, подставив мне оттопыренное рыжее ухо. Я машинально его почесала и под довольное «мрр» окончательно пришла в себя.

– Спасибо, я уже в порядке. – Я попыталась вывернуться из крепкой хватки мистера Вуда. – Что с Лансом?!

Мистер Вуд отмахнулся и, кряхтя, поднялся на ноги.

– В порядке твой Ланс. Крону ему лордик проредил, но ветки не мозги, отрастут. Ты мне вот что скажи, девочка. Он и вправду твой муж?

Я молча кивнула и опустила глаза.

Садовник крякнул.

– Что же вы, девки, так за принцев замуж рветесь?!

Что я могла ответить? Что девочек растят на сказках о прекрасных принцах? Что наше главное предназначение – удачное замужество?

Я вышла замуж по любви – так мне казалось! – но могла ли я вообще ответить отказом на предложение Ричарда? Предложение, столь выгодное для семьи и лестное для меня?

В нашем мире у девушки лишь три пути: замужество, роль старой девы и стезя куртизанки. Хлеб старой девы горек, особенно если у нее нет собственных денег и приходится быть приживалкой у родни. Жизнь куртизанки, особенно вышедшей в тираж, тоже не фунт изюму. Вот и остается искать мужа…

Когда Ричард предложил мне руку и сердце, я согласилась без раздумий. Как же я могла быть такой слепой, такой наивной? Мечтать о тихой жизни рядом с любимым мужем, о доме, о детях… Куда подевалось мое хваленое благоразумие? Любовь, и весь сказ.

– Ну-ка, девочка. – Мистер Вуд подхватил меня за под мышки, поставил на ноги и велел: – Давай работать! И не бери дурного в голову.

Я лишь кивнула…

За работой и вправду стало легче. Я возилась с рассадой, полола грядки, мыла горшки, пока в голове не остался лишь туман усталости. Поначалу я береглась, чутко прислушивалась к себе и боялась причинить вред ребенку. Но боль не возвращалась, даже тошноты не было, несмотря на удушливый запах табака. Мистер Вуд вытер лужу и хорошенько все проветрил, однако мой обострившийся нюх еще доставлял неудобства.