Читать книгу - "Последняя искра - Алана Русс"

— Мне искренне жаль, — наконец проговорил Велор, с видимым трудом ворочая языком, — что в моём решении, Элиза, ты видишь лишь трусость.

— Врешь ты все, — распрямив спину я, безотрывно глядя на Велора, впервые так властно, едва шевельнув пальцами, махнула Акитару, приказывая отступить. — Не жаль тебе. Тебе плевать.

— Ну, — скривил губы Велор, — пусть будет так. Как пожелаешь.

Сдерживая злость из последних сил, я метнулась к двери, но остановилась, кажется, совсем перестав что-то понимать. Это было словно наваждение.

— А знаешь что? — не оборачиваясь, сказала я. — Хватит. С меня… хватит. Какого черта ты все портишь? Ты все время все портишь! — вскинулась я, и мой голос, звенящий от возмущения, мне самой едва ли знаком был. — Что с тобой такое творится в последнее время? Иногда мне начинает казаться, что мы отказываемся на сотню, с таким трудом сделанных шагов назад, и ты превращается в того высокомерного засранца Велора, что презрительно щурился и выносил мне мозг своим ехидством почти месяц!

Выдох. Рука непроизвольно метнулась к горлу.

Ого… В глотке приятно зажгло, словно сдерживающие голос преграды растворились, атакованные кислотой прорвавшихся чувств.

— Засранца? — приподнял бровь брюнет наперекор мне с полным самообладанием. — Кажется, ты забываешься, Елизавета, — холодно процедил он, и глаза его с призрачным огнем жизни внутри будто окончательно умерли.

Там, с другой стороны просто кто-то выключил свет. Завесил зеркала души простынями.

Я стушевалась на секунду, но и во мне клокотало негодование. Чувство неловкости за необдуманно брошенные слова испарилось с шипением, как случайно пролитая на плиту вода.

— Я не забывалась, а вот ты… — я посмотрела на Велора прямо. — Такое чувство, что ты забываешь, что между нами вообще что-то было.

— Что-то? Гм-м-м… — гнетущее молчание, а затем эта убийственная ухмылочка на тонких губах, что бьет похлеще кнута. — К сожалению, Лиззи, я с трудом разбираюсь в том, что юные барышни нынче принялись считать за отношения. Неужели вечерние поцелуи на диване под душещипательный фильм?

Я растерялась и смолкла, провожая взглядом пару гвардейцев, так некстати чинно прошествовавшую мимо.

— Тонко шутишь, — протянула я, едва рогатики скрылись за поворотом. — Браво, Велор! У вас здесь на Иппоре комик-фестивали не проводят случайно? А то податься бы тебе, с такими-то способностями.

— Ты миры, верно, перепутала, Лиззи, — тихо, чтобы слышала лишь я одна, проговорил брюнет. — Мы больше не на Земле. А теперь позволь откланяться. Мне, как истинному засранцу, пора заняться своими засранскими делами.

Он и впрямь учтиво склонился, но не в пояс. Едва согнул спину, не отводя взгляда и не опуская хищно заострившегося лица. Наверняка так кланяются все, кто хочет тебя прирезать во сне. Наверняка, так учили кланяться и маленького Велора.

Перед глазами живо предстала картинка, как Валери с прутом в руке своим высоким, чистым голосом командует: «Раз-два. Поклон, встали».

— Удачи в делах, господин Лайн, — я и сама, не контролируя себя, отвесила книксен. Гордый, каждую мышцу в спине чувствовала.

Меня в таком виде хоть вместо свай вколачивай, не согнусь.

— Без расшаркиваний, очевидно, не обойтись, — деланно обреченно вздохнул Велор, наверняка расценив мою попытку насолить ему ужасно смешной.

— Не путай миры, тёмный, — с усмешкой парировала я. — Мы на Иппоре. Лебезить и кланяться тут по уставу положено.

Развернувшись плавно, но как-то механически, как куколки в музыкальных шкатулках, я толкнула дверь своих покоев, но она не поддалась. Толкнула ещё раз, посильнее, чуя, как нарастает паника и беспомощность. Как норовят брызнуть слезы из глаз.

Велор протянул руку, но я вмиг развернулась и уже приготовилась отбиваться, если он вдруг посмеет схватить меня, коснуться у всех на виду. Но Дракула, заставив посторониться, лишь потянул за кольцо, и дверь распахнулась, обдав душным, нагретым за день на солнце комнатным воздухом.

— Не толкать, сиура. Тянуть, — на сей раз вежливо и оттого вдвойне убийственно холодно сказал Велор. — Вот так, за колечко.

На лице его, хоть я и не видела, наверняка поселилась та же учитывая надменность и брезгливость, как тогда, в клубе. Когда я случайно толкнула брюнета, и тот напоил рубашку виски.

Я не ответила. Влетела в комнату, как ошпаренная, позабыв даже захлопнуть за собой дверь. Хотя нет. Шагала я как раз-таки степенно, медленно. Это все вокруг отчего-то кружилось, а в мозгу, как скорые поезда, метались и грохотали мысли.

«Тянуть, — эхом отзывалось в опустевшем нутре. — Тянуть…».

Что-то и впрямь потянуло меня чуть повыше пупка. Зацепилось крюком или разрывало нутро когтями — не разобрать.

Спину, ставшую непривычно гибкой, вдруг захотелось выгнуть дугой. И если бы не боль, я бы точно раскинула руки и вытянулась блаженно, освобождаясь от незримых телесных пут.

Не совладав с острым приступом боли, я обхватила себя за плечи и охнула, согнувшись пополам. Казалось, духота стала невыносимой, а мне было тесно.

Тесно в собственном теле.

— Лиза? — раздалось ровное позади, и страх на секунду ударил в голову ¬— мне явственно почудился голос Ариса.

Но это, разумеется, был Велор. Он ещё не успел отойти и наверняка видел, как я, в попытке унять боль, лихорадочно терла ребра.

— О-о-х…

Коленки подогнулись, и я, завалившись ничком и чудом не разбив себе нос, я уперлась лбом в пол и зажмурилась.

— Лиза! — торопливые, гулко бьющие по барабанным перепонкам шаги, бубнеж Акитара, чьи-то руки бережно обхватывают меня за плечи. ¬— Элиза, что с тобой?

Кажется, я махнула рукой, с трудом отняв ее от распираемых изнутри ребер. Махнула, чтобы все уходили прочь, и оставили меня одну. Чтобы я могла вдохнуть спокойно и выпустить себя на волю, наконец.

Глотку в который раз обожгло, а звук вышел ну совсем нечеловеческий. Жалобный мявк.

— Эй-эй… ты что? — тормошил меня, пытаясь привести в чувства, судя по обилию мерцавших перед глазами темных пятен, именно Велор. — Посмотри на меня, Лиз! Посмотри!

Я честно пыталась поднять голову сфокусировать взгляд на его лице, но ещё секунда, и стены будто взметнулись ввысь, равно как и потолок. А сама я, будто уменьшившаяся в разы, с места сорвалась.

Зрение подвело, и все, что было вблизи, смазалось. Пропала былая яркость красок.

Даже не пытаясь проморгаться, я мягко оттолкнулась от пола и взмыла вверх, намереваясь в пару рывков пересечь гостиную и заскочить… бог мой, неужели прямиком на стол у окна?!

Мне казалось, я схожу с ума. Тело, вышедшее из-под контроля разума, теперь само решало, чего хочет. И оно отчаянно желало лишь одного — долгожданной свободы.