Читать книгу - "Пробуждение Зеркала - Елена Ворон"

Светлана приподнялась, поправила одежду на груди.

— Что это было? — Ее синие глаза искрились веселым любопытством.

— Забавно, — откликнулся Дэсс, тоже поднимаясь и потирая горло. — Веселые у нас звери, господа.

Не иначе как миллауши не дали им перепугаться.

Кирсан встал на ноги бледный, обессиленный. Холеное лицо постарело, на коже виднелись следы когтей, и выступили капельки крови.

— Пошли, — велел Северин.

Братья ринулись из глайдера. Мстислав подхватил жену, Северин бросился к ксенологу:

— Анатолий, как?

Кирсан улыбнулся посеревшими губами:

— Отличная работа. — Он осторожно пощупал лицо. — Север, у тебя была заначка.

— Есть бадеечка. Несу.

«Бадеечкой» оказалась та самая фляжка с ромом, где на донце оставалось несколько глотков.

Обнимая жену и не выпуская из рук лучемет, Мстислав смотрел и слушал. Отметил и обращение по имени, и переход на «ты». Северин с Кирсаном сделали какое-то важное дело и вместе радовались.

— Вы хотите сказать, что вот такие драконы, — телохранитель подбородком указал на миллаушей, — наводнят планету? И будут с нами шутки шутить?

— Они милые, — вставила Светлана, прижимаясь к мужу.

— Видите ли, — ответил ему Кирсан, выцедив из «бадеечки» остатки рома, — миллауши набираются интеллекта от тех, с кем имеют дело. Причем в первую очередь усваивают моральные нормы. А потом имеет место столкновение того, что они усвоили, с поступками людей. В миллаушских головах начинается хаос, бедняги совершенно теряются. Наша парочка повидала массу разного народа, в том числе до того, как их вывезли с родной планеты. Судя по их реакциям, первое знакомство было с людьми достойными. А дальше — похитители, сотрудники института, СерИвы, и наконец мы с вами. Есть, от чего запутаться. В таких случаях миллауши склонны устраивать проверки. Они выкидывают некий фортель и смотрят, как люди на него реагируют.

— И сколько ни предупреждай: «Не трогайте их, если не умеете обращаться», — вступил Северин, опускаясь на колени перед миллаушкой и обеими руками поглаживая ей морду, — все равно найдутся желающие с ними поиграть либо использовать.

— Господа ксенологи, вы умом не тронулись? — спросил Мстислав, новыми глазами глядя на двух миллаушей. — Нам привезут три сотни этих ребят, и они устроят свои проверки. Вы представляете, что здесь начнется?

Северин передвинулся к Очень Умному Зверю и принялся поглаживать его и чесать за ушами.

— Совет Безопасности посчитал, что все обойдется, — сообщил Кирсан, завинчивая пустую фляжку. — У миллаушей, которых нам везут, дома остались семьи.

— Заложники, — добавил Северин беспощадно. — Сборище идиотов воображает: таким образом можно снять проблему и обеспечить безопасное проведение операции.

— Что вы собираетесь с этим делать?

— Работать, — ответил брат. — Сейчас мы с Анатолием спровоцировали миллаушскую проверку — и благополучно ее прошли.

— Откуда это видно?

Телохранителю снова ответил Кирсан:

— Несмотря на явную опасность, ни Север, ни я не пожелали их убить. Им очень важно, как люди восприняли ситуацию.

— Отныне, — Северин пропустил сквозь пальцы украшенные кисточками медово-желтые уши миллауша, — у нас есть два отличных союзника.

Мстислав не сказал бы, что Умные Звери этому рады. Казалось, они еще чего-то ждут от людей.

— А если б я их убил? Не смог бы ты меня удержать — что тогда?

Брат встал на ноги и повернулся к нему.

— Работа с миллаушами — дело тонкое и требующее осторожности. Не будь мы с Анатолием уверены в успехе, рисковать бы не стали. Ты не хотел убивать, согласись.

— Слав, — промолвила Светлана, обнимая мужа за пояс, — почему ты никогда не говорил, что у тебя есть брат? Такой… — она замялась, подыскивая слово, — уверенный и опасный?

Кирсан усмехнулся:

— Север, у госпожи Крашич ты проверку не прошел. Так, ребята. Времени у нас в обрез…

Взгляд ксенолога остановился на «убитом» глайдере. В зеркальных стеклах опять расплывались круги с отражениями СерИва. Блеск серебряной шерсти, алые, на сей раз без зелени, переливы, распушенные пучки черных волосков над глазами, растянутые в свирепом оскале губы. Телохранитель недавно видел похожее отражение — когда старший княжич, Касс Мат-Вэй, явился убить его, Мстислава.

Дэсс неподвижно стоял, скрестив руки на груди, красивое лицо застыло бесстрастной маской. Он совсем не походил на свое взбешенное отражение в Зеркале.

Отстранив жену, Мстислав шагнул к княжичу:

— Дэсс, что не так?

Кирсан что-то произнес по-СерИвски. Княжич пропустил его слова мимо ушей и обратился к телохранителю:

— Слав, зачем сюда привезут новых зверей?

Мстислав замешкался с ответом. Миллауши насторожились, вытянули шеи. Княжич сам ответил на свой вопрос:

— Убивать переселившихся СерИвов?

Кирсан еще что-то сказал; Дэсс опять не обратил внимания.

— Слав, это так?

Лгать не имело смысла.

— Да.

Глаза миллаушей остекленели. Мстислав мог бы поклясться, что Умные Звери ловят каждую мысль людей, каждое чувство и его отголосок. Вторая часть миллаушской проверки, будь они все неладны!

Отражения княжича выросли, насколько позволял размер стекол, и сделались ярче. Казалось, от них исходит собственный свет.

— Это война, Дэсс, — негромко произнес Северин. — И в этой войне мы не можем взять пленных и затем отослать по домам. К сожалению.

Что-то мягко добавил Кирсан, и на сей раз Дэсс его услышал. Удостоил взглядом. Отражения начали тускнеть. Не Зеркала засыпали — меркла серебристая шкура, утихали алые переливы. Пучки волосков над глазами поникли, яростный оскал исчез.

Сам княжич не шелохнулся, бесстрастная маска не дрогнула, лишь губы шевельнулись:

— Надо убить всех? В том числе детей. И тех, кого переселили против воли. Так?

— Да, — ответил Северин. — Это не наше решение.

В Зеркалах сверкнуло серебро с алым пламенем: княжич снова взъярился. Опять заговорил Кирсан — на языке СерИвов, быстро и горячо. Дэсс несколько секунд его слушал. Затем холодно обрезал:

— Нет.

Ксенолог умолк.

Дэсс перевел взгляд на телохранителя.

— Слав, я больше тебе не помощник. Остановить переселение — да. А убивать своих… — Он качнул головой и сделал шаг к глайдеру Мстислава.

— Тебя никто не заставит убивать.

— Это же мой народ, — выговорил княжич. — Там моя мать! — крикнул он. И, едва ли не шепотом: — И отец. Я не позволю.