Читать книгу - "Полет гарпии - Робин Хобб"

– Он мертв, Ки!.. Свен мертв! Не сходи с ума, не называй гарпию его именем! Гарпия!.. Во имя Ястреба, это гарпия, Ки!..

Это из сугроба вновь поднялся Вандиен. Он с трудом держался на ногах, но, не останавливаясь, хлестал Свена и детей сбруйным ремнем с пряжкой. Он кричал что-то еще, плача от ярости и ужаса. Вот пряжка попала Свену прямо по губам, но так и не стерла с них улыбки. Вот – по виску, но он по-прежнему улыбался и протягивал к Ки могучие руки, чтобы прижать ее к…

…к груди, покрытой бирюзовыми перьями, поближе к разинутому черепашьему клюву, готовому одним ударом снести ей полчерепа…

Ки дико завизжала. И, упав на четвереньки, поползла прочь.

– Мама, мама! – звала ее Рисса.

Но голосок был слишком тонок, слишком обманчиво сладок. И голубая рубашонка Ларсика, в которой она закопала его у дороги, была тогда лишь кровавой, изорванной тряпкой, укрывшей бесформенный кусок мяса. И от Свена никогда, никогда не пахло стервятником, провонявшим тухлятиной… обрывками гнилого мяса на истлевших желтых костях. Хафтор говорил ей – они не отступятся, пока не разыщут ее. За Ки, пошатываясь, хромал бирюзовый самец – ослепший на один глаз, с крыльями, которые из-за полученных увечий он не мог полностью сложить, с жуткими отболевшими ожогами на груди и ногах, – выглядел он так, словно его поджаривали на жаровне. Маленькая, когтистая передняя лапа дотянулась и схватила Ки за волосы, но в это время ей под руку попался нож, потонувший в снегу. Ки вырвалась. Вдовьи узлы растрепались у нее на голове.

– Свен!.. – закричала она… и на какой-то миг снова увидела его, и было непереносимой мукой бить ножом в его обнаженную грудь… которая вдруг снова сморщилась, на глазах обрастая бирюзовыми перьями.

Вандиен, как безумный, осыпал ударами чудовищную птичью голову, крича что-то бессвязное, а тяжелая пряжка знай рассекала синюю кожу, расшвыривая по сугробам ошметки плоти, куски костей и брызги крови, красной, как человеческая…

Гарпия постепенно оседала в снег, точно охваченное пламенем судно, поглощаемое морскими волнами. Вот затрещал под ударами птичий череп самца… Вандиен продолжал с криком хлестать его… потом остановился и замолчал. Ремень с окровавленной пряжкой упал на снег. Вандиен смотрел на него круглыми от ужаса глазами, точно ремень был змеей. Его грудь ходила ходуном, он тяжело дышал, с хрипом вбирая морозный воздух. При каждом движении из раны на лице брызгала кровь.

Ки попятилась прочь… Гарпия не шевелилась. Двигался только Вандиен. Он плакал, содрогаясь всем телом, и бесцельно топтался по снегу. Кровь ручьем текла по его липу. Когти гарпии оставили глубокий рваный след, который начинался у него между глаз, рассекал переносицу и щеку и пропадал в бороде у самого угла челюсти. Лицо было изуродовано непоправимо.

– Ки… – прозвучал чей-то голос, и она увидела Хафтора, умиравшего на снегу. В его темных глазах стояло безумие; он умоляюще протягивал к ней руки, но она так и не отважилась подойти. Облик Хафтора расплылся, а звон в ушах сделался невыносимым. Оказывается, она обозналась: в снегу лежал вовсе не Хафтор, а Рисса, исцарапанная, но живая. Каким-то образом она уцелела – и теперь, и тогда…

– Рисса! – прошептала Ки, падая подле дочери на колени.

– Ты убила меня, мама, – жалобно всхлипнула Рисса.

– Нет!.. – простонала Ки и потянулась к мягонькой детской щечке… но лицо ее ребенка вдруг стало бирюзовым. Золотой глаз гарпии замерцал в последний раз… и погас. Передние лапы, так никого и не схватившие, упали на грудь.

Громадные когтистые ноги гарпии судорожно дернулись, и звон в ушах Ки прекратился навсегда. Словно впервые, увидела она огромное тело, распростертое в кровавом снегу, перепуганных лошадей, убежавших далеко по дороге, и Вандиена, медленно никнущего на колени. От боли и пережитого ужаса он казался ослепшим…