Читать книгу - "Капитанская дочка для пирата - Мирослава Адьяр"

– Значит так, – отнимаю руку и подхожу к Федерико. – Вы тут в гляделки играете, ты на тучу грозовую похож. Объясняйте, что тут происходит?

Сын хмыкает и горько улыбается.

– А что папка тебе не сказал?

– Федерико! – обрывает его Энзо. – Зачем ты так?

– Как так? – парень пожимает плечом и ведет рукой по краю сабли. – Я давно смирился, пап. Все нормально. Я даже отношения с девушками не строил, только потому что тридцатник не за горами. А смысл?

Энзо, зыркнув на меня, опускает голову. Его будто в грудь ударили: смотрит в песок и ловит губами воздух.

Я встаю между ними и заглядываю в глаза Федерико.

– Что случится после того, как тебе стукнет тридцатник?

– А ты проси отца, есть ли у него дети, что пережили этот юбилей, – Федерико говорит уравновешено и даже слишком спокойно. Только глаза горят, будто в них темное золото расплавили. У Энзо научился прятать свои эмоции?

«Мое бессмертие забирало их жизни…»

Так он это имел в виду? Его дети умирали после определенного рубежа? Тридцать лет…

А ведь Федерико почти тридцать.

Запускаю пальцы в волосы, сцепляю их на затылке.

На Энзо смотреть просто страшно. Боюсь увидеть холод в его взгляде, будто он вернулся в прошлое.

– Сколько еще дней?

– Десять, – выдыхает он, не скрывая чувств. – Просто нужно идти дальше, Ария. Теперь ты понимаешь почему для меня это так важно.

– Мог бы и раньше сказать, – бросаю холодно, а в груди огненной спиралью закручиваются сотни эмоций. Их так много, что я едва могу дышать и снова касаюсь живота. Отдергиваю руку сразу же и кладу ладонь на рукоять клинка.

Значит, Энзо верит, что сняв с себя проклятье бессмертия, он спасет и сына тоже? Нет бессмертия – нет проблемы.

Но он же даже не знает, как это работает! Не знает, выживет ли вообще.

Зажмуриваюсь, всего на секунду, стискиваю зубы и поворачиваюсь к центру острова. Медальон все еще мертвее всех мертвых, но стоять на месте нельзя.

– Тогда нам нужно двигаться быстрее, – свист, и Бикуль уже у моих ног, подстраивается под шаг, и мы взбираемся на первые губчатые наросты.

Бродим несколько часов. Энзо все мрачнее, Федерико совсем перестал улыбаться. И мне утешить их нечем, медальон молчит, будто его в холодную воду бросили.

Наросты становятся выше, перебираться через них все сложнее.

Забираюсь на высокий губчатый выступ. Он опасно качается и крошится под ногами, трескается и заставляет замереть на месте.

Смотрю вперед, но вижу только розоватую пустыню, что щетинится редкими высокими столбами красных как кровь губок. Справа странное сооружение, несколько башен сложенных из идеальных розовых кубов, пирамид и цилиндров. Спирали слева.

– Где же этот чертов осколок…

Резкий треск за спиной заставляет вздрогнуть и податься вперед. Камень под ногами разлетается колкой пылью, и, не успевая зацепиться за край, я проваливаюсь в широкую темную расщелину.

– Бикуль! – кричу надрывно и сжимаюсь, когда чувствую скручивающие меня лианы.

Вверх улетает надрывный крик Энзо, а я падаю. Бесконечно падаю, обвитая древесным котом.

Темнота сгущается, давит и обрывается глухой розовой пустотой. Яркий свет бьет в глаза, ослепляет, а затем меня отшвыривает в сторону, и в руке заметно теплеет медальон.

Врезаюсь спиной в острое крошево и губчатые наросты, выпирающие из стены. Чувствую, как осколки раздирают куртку, оставляют на коже рваные полосы. Ткань быстро пропитывается кровью, а я перекатываюсь на живот и встаю на четвереньки.

– Что ж ты не плотно меня скрутил, дружище? – шиплю от боли и опираюсь на спину кота. Букуль рыкает, будто просит прощения.

Ну, хоть не убились, и слава Ишис.

Задираю голову, но даже не вижу просвета. Водоросли морские, да сколько же я летела?! Вокруг – каменный розовый мешок, освещенный тусклым розовым светом. И несколько проходов-туннелей, ведущих в неизвестность.

– У Энзо будет припадок…