Читать книгу - "Сердце тьмы - Анастасия Маркова"

– Он не держит на вас зла и уже давно простил.

– Сомневаюсь. Подобное забыть невозможно… – свекровь корила себя. Но почему она не хотела поговорить об этом с сыном? Неужели боялась?

– Вы не ауринка, – уверенно заявила я, желая сменить тему разговора.

– Почему ты решила, что я – солнечный маг? Реймир сказал? – ее идеальная бровь слегка взлетела вверх. Стоило мне кивнуть, она усмехнулась, но на лице отразилась печаль. – Окажись это так, возможно, все было бы иначе, вся жизнь сложилась бы иначе… Я бы открыла правду, но лучше тебе обо всем узнать от моего сына, раз он пожелал сохранить ее в тайне.

Чтобы заполнить установившуюся между нами тишину, задала давно мучивший меня вопрос, надеясь, что лира Тагир знает на него ответ:

– Почему иларги женятся на ауринках? Что такого ценного в наших девушках, что ваши маги так стремятся заполучить их в жены?

– Чтобы сделать потомство более сильным. Способности детей, рожденных от союза иларга с ауринкой, увеличиваются в разы. К тому же занятия любовью с горячими по крови солнечными девушками приводят лунных магов в неописуемый восторг. В каждом илариате имеются публичные дома, в которых держат хотя бы одну ауринку. Ночь с подобной жрицей любви стоит несколько золотинников. Невзирая на высокую цену услуг, спрос на них никогда не падает. Лунные маги готовы выкладывать за удовольствие немаленькие деньги и ждать своей очереди порой не по одной неделе.

– Хотите сказать, что иларги добиваются права на участие в отборе, только чтобы заполучить себе бесплатную постельную игрушку? – с ужасом спросила я.

– Отчасти так и есть. Но стоит заметить, что к ауринкам относятся с уважением, обращаются как с бесценным сокровищем. На их месте мечтают оказаться многие местные девушки, поэтому не нужно их жалеть.

– Вы хоть представляете, какое отвращение они испытывают от близости с этими ледышками? – возразила я, не желая соглашаться с вдовствующей лирой Тагир.

Она лишь пожала плечами.

– У каждого неприглядного холста есть оборотная сторона, на которой нарисована картина. Главное, вовремя развернуть его и научиться наслаждаться изображением.

– Что бы вы ни говорили в защиту иларгов, я не нахожу им оправданий.

– В этой жизни полно лицемерия и коварства. И чем больше ищешь справедливости, тем дальше она ускользает от тебя.

– Но это не означает, что нужно прекращать ее поиски.

Лира Тагир усмехнулась и перевела разговор в другое русло:

– Тебе известно, что Нарвусов нет в живых?

– Что с ними стало? – от догадки у меня по спине пробежал холодок, заставивший поежиться. Хоть на улице стояла жара, кожа покрылась мурашками.

– Несчастный случай на охоте. Но люди, посвященные в вашу историю, знают, что это не так.

– Ластмир? – высказала я предположение.

– Или его дочь. Реймир допустил ошибку, отослав Камиллу домой. Здесь она находилась под наблюдением, а там будет подливать масла в огонь, пока не вспыхнет пламя. Я ничего не имею против тебя, дитя, ты хорошая девушка и порядком настрадалась уже. Однако ваш союз не принесет ни тебе, ни Реймиру счастья. Испокон веков так сложилось, что хороший илар обязан в первую очередь заботиться о благополучии своих подданных и только в последнюю думать о себе. Пойми, мне больно видеть, как мой сын рвется на части между долгом и чувствами.

– К чему вы завели этот разговор? – мой голос прозвучал на удивление ровно и спокойно, хотя внутри все колотилось от волнения.

– Вчера двое соглядатаев принесли тревожные известия. Повсюду только и говорят, что Реймир из-за тебя мало того, что наплевал на законы Иларии, так еще и пренебрегает делами. Подобные измышления подрывают доверие народа к илару. Я-то понимаю, кто за этим стоит. Скорее всего, император отказался участвовать в разбирательствах, и Ластмир решил поквитаться с Реймиром самостоятельно. И поверь, он не успокоится, пока не спровоцирует в Алдонии мятеж. Моему сыну нелегко будет сохранить свое положение в илариате, разрываемом на части скандалами и раздорами. Он и без того ходит по лезвию меча. Поэтому прошу, пока не поздно, оставь Реймира, покинь Иларию. Мое предложение по-прежнему в силе.

– Я не могу, – зашептала я, интенсивно мотая головой.

– Почему? – она впилась в меня проницательным взглядом.

– Я люблю вашего сына! – непроизвольно сорвалось с моих губ, которые я тут же прикрыла рукой. Это было моим секретом.

По ее лицу пробежала легкая судорога, перекосившая на мгновение его красивые черты.

– Тогда ты просто обязана пойти на все ради его счастья.

– Но ведь он тоже меня любит. Мой отъезд окончательно раздавит его. Реймир закроется в себе. И на этот раз уже навсегда. Вы хоть знаете, чего ему стоило научиться снова доверять? – вновь попыталась я до нее достучаться.

Но ни мои слова, ни пылкость и возвышенность фраз не возымели на нее действия. Казалось, ее сердце было высечено из камня, наполнено мраком.

– Ничего. Попереживает немного и успокоится. Все в этой жизни имеет свойство заканчиваться.

– Только не любовь! – с уверенностью заявила я.

– Ошибаешься, дитя. Любовь, если она не материнская, также может угасать. Стоит объекту твоего воздыхания пару раз нанести удар ножом в спину, и на смену самому светлому чувству приходит ненависть, у которой нет конца и края. Она копится, копится и копится, пока в один день не найдет выхода… – к последнему слову ее голос был еле слышен.

«Сейчас ты за все заплатишь! Настал твой час! Заткнись, Ластмир!» – раздался в голове зловещий шепот. И тогда я поняла, кто стоит за «самоубийством» отца Реймира. Видимо, чаша терпения вдовствующей лиры Тагир все же переполнилась, раз она решилась на подобный шаг. Но что послужило толчком?

– Вы убили своего мужа, – с полной уверенностью произнесла я, совершенно не задумываясь о последствиях.

Кровь схлынула с лица вдовы. Женщина хватала ртом воздух, пыталась что-то сказать, но губы и язык, по всей видимости, не слушались ее. Только сделав несколько глубоких вдохов, она смогла вымолвить:

– Ты, случаем, не приболела? У тебя, наверное, жар.

С этими словами лира Тагир приложила ладонь к моему лбу, будто проверяла, есть ли у меня температура.

– Холодный. Странно. Может, тебя стоит показать архимагу Корнелиусу?

– Зачем? Чтобы он подкорректировал мне память, стерев из нее неугодные вам знания? – недовольно фыркнула я. – Не бойтесь, я ничего не расскажу Реймиру. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Правда погубит его, а мне дорог ваш сын.

– Поступай как знаешь. Твои высказывания – всего лишь беспочвенные домыслы, бред воспаленной фантазии. Но даже если предположить, что это моих рук дело, зачем мне было его убивать? Разве у меня имелся мотив? – сложилось ощущение, что она специально задавала подобные вопросы, словно хотела выведать известные мне факты.