Читать книгу - "Право Света, право Тьмы - Надежда Первухина"

— Да что ты выдумала бродить вечерами! Не найдешь ты ее! Прекрати, иначе я тебя запирать буду!

Но суровую свою угрозу дьякон в исполнение не привел. По секрету сказать, едва Ольга уходила из дому, как отец Арсений откладывал «Древний патерик», который до сего момента читал с самым внимательным видом, одевался и выскакивал вслед за своей неугомонной супругой. Таясь, шел следом, некстати вспоминая когда-то читанные повести про шпионов да филеров из царской охранки…

Именно благодаря этой игре в шпиона дьякон Арсений стал свидетелем свидания своей супруги с неким… Но лучше опишем все по порядку, согласно законам жанра.

Как раз после всенощной под празднование памяти святителя Николая Мирликийского, известного более в народе как Николай-угодник, Ольга в очередной раз пошла не домой, а прямиком направилась на кладбище. Не в прискорбном смысле, конечно. Просто неподалеку от храма Димитрия Солунского располагалось самое старое городское кладбище, давно закрытое и вроде как готовящееся стать первым городским музеем-некрополем. Но на реставрацию экспонатов некрополя средств у городской казны покуда не имелось, хотя не первый год писала пресса о том, что Димитриевский некрополь — это объект культурного значения, да и исторического тоже: погребены в нем были весьма известные городу Щедрому личности. Правда, некоторые из этих личностей по сю пору бродили по городу в качестве умертвий, но это же отнюдь не повод отказывать культурному памятнику в финансировании!

Итак, Ольга Горюшкина торопливо зашагала в сторону кладбища, не смущаясь поздним временем и окружающей темнотой да безлюдностью. Отец Арсений, разумеется, последовал за строптивой своей супругой, но на почтительно-шпионском расстоянии. К слову, у церковной сторожки прихватил дьякон малый топорик, которым звонарь Тимофей в другое время дрова колол. Прихватил не для того, конечно, чтоб в ход пустить, но для пущей уверенности. Известно ведь, что мужчине придает уверенности хоть какое-нибудь оружие. Даже если этот мужчина дьякон.

Торопится отец Арсений за женой, удивляется — и до чего она у него храбрая стала! Раньше, бывало, темноты боялась, мышей, тараканов и всяких непонятных шорохов, а теперь на тебе. Видно, дружба с Зоей придала дьяконице какого-то особого бесстрашия, коль женщина так легко теперь шагает по неторной кладбищенской тропе между укутанных снегом надгробий и застывших в скорбном плаче могильных мраморных ангелов. Кстати, у подножия одного из таких ангелов Ольга и остановилась внезапно. Огляделась. Дьякон, чтоб на глаза не попасться, за ближайшее надгробие схоронился — оказалось купца Осьмибатова надгробие, того самого, что когда-то подсвечники в церковь жертвовал. Вот и еще раз помог купец, за что дьякон тут же мысленно пожелал ему сподобиться царствия небесного.

Смотрит дьякон — а его жена уж не одна стоит, и как ее спутник появился — непонятно. Только что его не было, а моргнул — он есть! Пригляделся отец Арсений, и сердце у него екнуло — рядом с супругой его стоял самый настоящий вампир. Хоть и вечер поздний, а от снега светло, и разглядел отец Арсений темные крылья за спиной сего гостя, узкое, вытянутое как клинок лицо его, мерцающие неприятным, неестественным светом глаза. И клыки, конечно. Непроизвольно дьякон стиснул топорик, но потом рассудил верно, что вампир явно на его Ольгу нападать не собирается — та стоит спокойно и о чем-то с вампиром горячо беседует, жаль только, до надгробия купца Осьмибатова слова беседы не долетают.

И тут пришло на отца дьякона искушение. И смутило его душу неразумным, поспешным, слишком человеческим помыслом. Ибо решил отец дьякон, что недаром его жена встретилась в этот час с вампиром, что это не просто встреча, а самое что ни на есть свидание.

От такого помысла у отца Арсения в голове стало горячо и мутно. Сразу припомнились накопленные за годы семейной жизни интимные обидности, которые у всякого мужа бывают, однако благоразумно им замалчиваются, чтоб не расстраивать общего покоя. Ибо известно, что на каждое мужнино огорчение жена тут же приведет своих двадцать, и только будет муж посрамлен, да еще и вынужден прощения просить неизвестно за что. Припомнилось дьякону, что жена у него — натура романтическая и пылкая, даже вольнолюбивая, а также склонная к фантазиям. А что такое вампир, как не воплощенная фантазия? К тому же, как разобрал отец дьякон, прищурившись, вампир сей был очень красив. Очень. Этакой лепной красотой, не журнально-глянцевой, а явно, что называется, штучной работы. Женщины от такой красоты вмиг ума решаются, буде даже они и дьяконицы. Подобного типа красавец учился вместе с отцом Арсением в семинарии и после окончания взял да и принял монашеский постриг. Так ходили слухи, чуть не с полдюжины девиц оттого травились (всех, правда, выходили, Бог миловал). И вот теперь такой очарователь стоит рядом с Оленькой и явно вводит ее в соблазн!

Ах какая вскипела в груди дьякона ревность! Какая подозрительность! Может, все эти вечерние прогулки — не для поисков пропавшей подружки, а лишь для тайных свиданий?! И в последнее время Ольга эффектно похудела, поизящнела, а раньше все налегала по вечерам на жареную картошечку. И еще тушь! Да, Олечка на днях купила себе тушь, дорогую, французскую, с каким-то эффектом объемных ресниц! Нет, дьякон не был против того, чтобы жена пользовалась косметикой, но вообще-то Ольга ею никогда не интересовалась, а тут вдруг такая неожиданность, ведь это неспроста! И ведь с кем — с вампиром!

«А ну стой, — прозвучал в раскаленной ревностью душе дьякона строго-трезвый голос— Ну ты хорош, брат. За одну минуту жену свою до блудницы вавилонской низвел! Какие у тебя доказательства? А если б и были они, то не верь. Ради любви своей к ней — не верь!»

Чуть-чуть тут дьякону полегчало. Он сильно, глубоко вздохнул, обжигая морозным воздухом легкие, и словно протрезвел. А тут уж и вампира рядом с женой не стало — исчез, как будто стерли его ластиком с картины зимнего вечера. И Ольга торопливо зашагала к выходу из некрополя — так торопливо, что дьякону пришлось, прячась за надгробиями, чуть не ползком ползти, чтоб не заметила. Оттого чувствовал он себя прескверно и унизительно.

Но все равно, как ни торопился дьякон, а не удалось ему попасть в дом раньше жены и сделать вид, что ничего не случилось и ничему он не был свидетелем. Когда отец Арсений вошел в квартиру, Ольга уже была там, суетилась на кухне, разогревала на ужин гречневую кашу с луком и постным маслом. И до того аромат разогретой гречневой каши показался дьякону домашним, уютным, даже родным, что он устыдился — как ему в голову пришло заподозрить жену в измене?!

— Ты где был? — удивилась Ольга, привычно целуя мужа в щеку (тот неожиданно для себя внутренне содрогнулся от этого невинного поцелуя). — Прихожу, а ты еще где-то гуляешь…

— Мне кажется, это ты… гуляешь, — сказал отец Арсений и сам ужаснулся: очень эта фраза была двусмысленной до непристойности.

Ольга отстранилась, внимательно посмотрела на мужа:

— Что ты хочешь сказать? Так, погоди, сама догадаюсь. Ты за мной следил, да? Сеня, как ты мог?

— Вот и мог! — разозлившись, рыкнул дьякон. — Потому что я за тебя волнуюсь, когда ты бродишь неизвестно где!