Читать книгу - "Драконья доля - Надежда Кузьмина"

Проглотила одним махом молоко. Принесённую краюху запихнула в карман. Сунула в руку тётки монетку. Не сомневаться? Растолкует? Что-то мне такая постановка вопроса не очень нравится. Попробую лучше сама найти дорогу — ведь как-то отсюда люди выбираются и обратно домой возвращаются? А если сиднем дома сидят, то зачем бы ей понадобились деньги?

Только спорить с этой бабой как-то не хочется. Нужно мирно разойтись. Попыталась улыбнуться в ответ:

— Лорд местный? А он добрый?

Только, похоже, опять спросила что-то не то. Потому что тётка вместо ответа вдруг завопила:

— Левко! Шугар! Тут чужачка про лорда спрашивает!

От удивления я даже разинула рот… и промедлила те несколько секунд, когда можно было ещё нырнуть в бурьян и дать дёру. А потом стало поздно.

Два крепких мужика вынырнули как из-под земли. Около ног одного вертелся кудлатый рыжий пёс.

— Она сначала про деревню выспрашивала, а потом про лорда выпытывать начала! — затараторила баба.

Да что она несёт? Не выспрашивала я и не выпытывала! Просто заблудилась и хотела понять, куда попала!

— Пристала, добрый ли он!

— Ну, сейчас отведём — сама узнает!

Да что ж это такое?!

Топать пришлось через всю деревню. И все на меня глазели — копающиеся в огородах бабы, шлёпающая по лужам босая детвора, идущие по делам мужики. Просто пялились и таращились. Будто людей сроду не видели. Или в здешнюю глухомань вообще путники не забредают? Странновато как-то…

Ну ладно, ничего плохого я не сделала, так что и мне ничего дурного сделать не должны, успокаивала я себя. Да, лордов я не слишком люблю, не сложилось у меня с ними, но не могут же они все поголовно быть уродами или самодурами? И крестьяне злодеями или разбойниками не выглядят. Обычные мужики и бабы, как в родных Красных Соснах, только незнакомые. Может, попробовать заговорить? Хотя тут уж не знаешь, что и сказать. Вроде спросила очевидное, а вон как вышло.

Идти было не так далеко. После чащобы да бурьяна поросшая мятликом обочина раскисшей от дождя дороги сама стелилась под ноги. А тут ещё и солнце выглянуло, в первый раз с того момента, как я сдуру свернула с большака в лес.

Ага, сейчас, наверное, полдень. А вышла я вон с той опушки. Получается, пришла с востока? А деревня эта стоит к западу от тракта и, наверное, севернее Галарэна. Может, мы уже в Мириндиэле, где живут эльфы, потому чужаков здесь и не любят? Хотя, оглянулась на пузатого Левко, ковылявшего за мной вперевалочку, этот на эльфа точно не похож И другой, долговязый и конопатый, тоже. Тиваль говорил, что эльфы красивые — все стройные и длинноволосые. И язык у них свой.

Пока размышляла — дошли до начала липовой аллеи. Деревья старые, густые, тенистые… а потом они расступились, и я увидела дом.

То был не просто дом. Особняк Инрис, которым я восхищалась, выглядел бы рядом собачьей будкой. Целиком каменный, из тёмно-серых, с синеватым отливом, плотно подогнанных блоков. Окна высокие, узкие, а этажей — задрала голову — цельных три. Поверх ещё конёк крутой крыши под блестящим от дождя серым сланцем и с железным кружевом по краям. Мало того, справа пристроена настоящая башня, как в замках рисуют, с зубцами и флюгером наверху. Но и это ещё не всё! Над входом, прямо над тёмными широченными дверьми в два моих роста, красовался большой щит с гербом — на алом фоне золотая орлиная лапа сжимала меч.

Это кто же тут живёт? Кем надо быть, чтоб такое себе отгрохать?

Левко нерешительно потоптался минуту, а потом двинулся не к тем двустворчатым парадным дверям, а к боковой утопленной в стену дверце с бронзовым кольцом и постучал. На меня отчего-то снова нахлынул страх — может, попытаться бросить на землю придерживающего за плечо долговязого и дать дёру в лес, благо, тот совсем рядом? Но как сбить со следа собаку и удрать от полудюжины увязавшихся за нами мальчишек? Ведь, коли поймают, и впрямь преступницей буду выглядеть. Ладно, посмотрю, кто отопрёт — тогда решу.

Тёмная дверь скрипнула, приоткрываясь, и из неё выглянула черноволосая девушка лет восемнадцати. Кивнула, узнав мужиков, и распахнула дверь настежь. Одета по-крестьянски, но добротно и аккуратно. Только на ногах не чоботы или сапоги, как в деревне носят, а домашние туфельки. Прислуга, стало быть. Испуганной или забитой она мне не показалась. Может, зря я сама себя накручиваю?

— Аниль, господин дома? У нас тут чужачка, взялась неведомо откуда и вопросов много задавала. Вот, как господин велел, привели…

Пёс подтверждающе гавкнул.

Аниль скользнула по мне равнодушным взглядом.

— Сейчас доложу.

И исчезла. Дверь осталась приоткрытой.

Ждать пришлось недолго. И хорошо, потому что небо опять затянуло тучами и начало моросить. Из дома снова выглянула Аниль и сделала приглашающий жест рукой. Меня подтолкнули в спину.

— Нет, вы не заходите, только натопаете, наследите. Подождите тут, отведу её к лорду, тогда пойдёте.

Левко с долговязым, имя которого вылетело из головы, покладисто кивнули. Даже не выругались.

Я, мысленно воззвав к Богине-матери, ступила на порог.

Внутри оказалось гулко и сумрачно. И — я как-то сразу это поняла — дом был очень-очень старым. Запах, что ли? Мы шли по широкому сводчатому коридору, потом повернули. Аниль ни разу не обернулась, не произнесла ни звука, а сама я робела с ней заговорить.

Наконец, через несколько шагов после очередного поворота, Аниль постучалась в двустворчатую резную дверь.

— Входите! — послышался изнутри низкий мужской голос.

Аниль плавно повернула бронзовую ручку, потянула створку на себя, а потом обернулась и произнесла первое обращённое ко мне слово:

— Иди!

Сглотнув, шагнула в комнату.

Тот, кого крестьяне звали хозяином, сидел в высоком деревянном кресле, лицом к дверям, спиной к окну. Средних лет, с небольшой аккуратной бородкой, лицо твёрдое, значительное, брови густые. Что меня удивило — длинные тёмные волосы свободно падали на плечи. И одет чудесато — не в камзол со штанами, а в непонятный фиолетовый бархатный балахон до полу. Руки лежат на ручках кресла, а те резные, в форме оскаленных львиных морд. И сразу понятно, что лорд — пальцы белые, холёные, в перстнях с крупными каменьями.

А комната… библиотека, что ли? Или, если есть стол с бумагами и книгами, то это кабинет? Ой, а над столом — как я её сразу не заметила? — чья-то здоровенная башка к стенке прибита. Да такая страшная! Шерсти нет, сама серая, бугристая, а в раскрытой пасти зубья острые частоколом торчат. Это кто ж был?

— Ну, рассказывай, кто ты такая, что моих крестьян от работы отрываешь, — властный бесстрастный голос прозвучал приказом.

Ох! Как объяснить-то, чтоб не рассердился и отпустил?

Наверное, мой приоткрытый рот сообразным ответом не показался, потому что белая длань поднялась, и мужчина произнёс уже с лёгким раздражением: