Читать книгу - "Кошка колдуна - Яна Горшкова"

– И тебе привет, смертный, – вежливо ответил один из Дивных – самый высокий и степенный муж средь прочих. – Садись к нашему столу, пей и ешь вдоволь, сын Маклеодов.

Кеннет хотел было честь по чести спросить имя хозяина, чтобы потом выпить за его здоровье и благополучие этого чудесного дома, но изумрудно-зеленый занавес на стене раздвинулся, открывая вход в следующий зал – огромную трапезную – и вид на уставленный яствами исполинский стол.

– Топай давай, пока приглашают, – прошипела на ухо Кайлих и в спину родича подтолкнула. – Гляди-ка, только тебя и ждут.

И вправду, за столом шел пир. Могущественные воины и благородные мужи поднимали кубки с пивом и вином, закусывая горячей и сочной свининой и копчеными угрями.

Нежная темноглазая и черноволосая дева бережно взяла горца под локоток и увлекла к почетному месту неподалеку от господского кресла. То ли шла, то ли медленно плыла над полом, настолько плавны были движения сиды. А как улыбалась! Точно небесный ангел, глядящий на новорожденного Спасителя в яслях.

– Как звать-то тебя? – набравшись наглости, спросил Кеннет.

Дева в ответ лишь рассыпала над залитой вином столешницей жемчужинки своего смеха.

– Зачем оно тебе, смертное дитя? Замуж решил позвать?

Сроду не знавший, что такое покраснеть от стыда, Маклеод почувствовал, как полыхают его щеки.

– Ну, это самое… красивое у тебя, должно быть, имя, госпожа моя.

– Угадал, – хихикнула сида. – Очень красивое.

И, чтобы замять разговор, налила ему полную чашу эля и подвинула поближе блюдо с жареным и нафаршированным потрохами гусем, и еще копченую сельдь, и еще олений бок, и снова эль. Знала, чем отвлечь смертного мужчину от неуклюжих заигрываний.

Ни разу в жизни не едавший так сытно и щедро, Кеннет быстро осоловел. Краем глаза он видел, что Кайлих, вся в невиданных шелках и драгоценных мехах, беседует то с одним, то с другим обитателем дивного бру и, похоже, флиртует направо-налево. А может и не кокетничает, а напротив, злословит, сплетничает и козни строит. Этих сидов нормальному человеку не понять, хоть сто лет с ними рядом живи.

Мысль о том, что, пока он тут набивает брюхо разносолами, там, наверху, могло уже пройти и сто, и двести лет, если и посещала сурового горца, то мимолетно, вскользь. Уж больно хорош был эль – в голове приятная такая легкость, а в ногах сладостная тяжесть.

– Не нужно спать, – мягко проворковала пожелавшая остаться безымянной дева. – Съешь вот еще форельки, о доблестный воин.

– Из твоих рук… – пробормотал польщенный Кеннет и попытался по-свойски обнять сиду.

Не тут-то было! Обнять получилось только пузатый кувшин с пивом, но это даже к лучшему. Не хотелось бы получить кинжал в печень от грозного брата или супруга.

– А ты хитрю-ю-юга…

– А ты – пьянчуга, – рыкнула Кайлих, отвесив «племянничку» подзатыльник и тем самым выбив из его башки весь хмель.

– А я что? Я – ничего.

– Стоит оставить тебя на миг, а ты уже напился и руки распускаешь.

– Благодаря тебе и твоей легкой руке, я уже трезв, добрая моя госпожа, – проворчал Кеннет, для убедительности бодро тряхнув головой. – Сама же сказала, что я народу из Страны-под-Холмами родня. Так отчего бы не приобнять пятиюродную сестру… кхм… по-родственному?

– Она тебе, – Кайлих кивком указала на чернокосую сиду, теперь развлекавшую пирующих игрой на арфе, – смертной букашке, двенадцатиюродная прабабка. Прояви-ка должное уважение, племянничек.

И заставила-таки Маклеода отвесить поклон далекой родственнице, которую тот разве что отвлек на мгновение от особо трудного пассажа. Что для сидской девы какой-то полуразумный мотылек, залетевший в ночи на огонек? Более никогда черные очи ее не узрят этого забавного смертного, потому что, когда кончится пир, зеленую траву наверху уже будут топтать праправнуки Кеннета Маклеода, буде таковые народятся.

– Ты сыт, я узнала все новости и сплетни, так что пора нам и честь знать, родич, – напомнила Кайлих. – Не будем надоедать благородным хозяевам.

– И куда мы среди ночи пойдем? Вернемся на постоялый двор?

– Дурачок, когда мы выйдем из-под Холма, уже будет светать, а «Святая Марта» вместе с приливом войдет в Мори-Ферт.

Кеннет присвистнул, поскреб затылок и уважительно посмотрел на почти пустой кувшин. Все-таки сидский эль – сильная штука, опрокинул в себя пинту, и страха как не бывало. Что дюжина дней, что дюжина веков, один хрен. А может, все дело в Даре Доблести?

– Понравилось ли? – спросила Кайлих, лукаво щурясь.

– Еще как! Только не ожидал, что тут все будет в точности так, как бабка сказывала. Неужто она таки бывала под Холмами?

– Может, и бывала, а может, и нет, – равнодушно пожала плечами Неблагая. – Бру вовсе не замок, упрятанный под землю, а целый мир меж пластами бытия, он вне времен, он везде и нигде.

И словно в подтверждении ее загадочных слов, золотистый туман сгустился вокруг Кеннета, исчезли в нем и пиршественный зал, и гости, и хозяева, и щедрое угощение с выпивкой. Они с Кайлих совсем одни остались.

– Прежде чем сделаешь шаг за порог, обернись, коль не трусишь, – шепнула сида.

– Зачем? – тоже шепотом полюбопытствовал горец.

– Чтобы не упустить свой единственный шанс увидеть бру таким, какой он есть, а не таким, каким видишь его ты.

Трусом урожденный Маклеод точно не был, а потому последовал совету прародительницы. И…

– Ах ты ж…

Лукавая сида резко дернула за руку, вытаскивая Кеннета в туманное холодное утро, на моросящий мелкий дождик, в простой и понятный человечий мир.

– И как тебе?

Хайландер зябко поежился и постарался плотнее закутаться в плед.

– Как? Наверное, красиво, только вот рассказать своим внукам я ничего толкового не смогу. Нет, я думаю, таких слов на языке Альбы. Придется бабкины байки повторять – про тростник и бронзу. Эх!

Диху и Катя

Пока смущенная, а оттого крайне шумная и очень неловкая Кайтлин шныряла по жилищу хийсы в поисках хоть какого-нибудь покрова, способного спасти ее скромность от Диху и созерцания его великолепия, сид, с трудом добравшись до родника, пил по-звериному, наклонившись к воде, пил и не мог напиться.

Воды Хийтолы наполнены магией и силой жизни. Родники, ручьи, речки, болота – это кровь мира хийси, так же как холодные серые камни под тонким слоем мха и бедной почвы – плоть. Душа же Хийтолы – седые ели, непроходимые заросли багульника, где даже сиду станет дурно от вкрадчивого, дурманящего аромата, упрямые сосны, кривыми корнями крошащие даже самый прочный камень… Одновременно распахнута и сокрыта, обильна лесными дарами и сурова, щедра на зелень, под приветливым покровом которой лежат, почти не таясь, гибельные болота. Керейтар была Хийтолой, так же как и Диху был Страной-под-Холмами. В каком-то смысле. Они встретились, сторговались, но долгой дружбы между ними быть не могло.