Читать книгу - "Предатель крови - Барб и Дж. С. Хенди"

Лисил протянул левую руку и ладонью осторожно провел по щеке Проги. Барон вздрогнул во сне и повернулся спиной к Лисилу, подставляя ему затылок и основание шеи. Лисил потянулся дальше и левой ладонью крепко зажал спящему рот. Прочее было делом нескольких секунд.

Он выпрямился, всем своим весом налегая на спящего. Голова Проги почти утонула в мягкой подушке. Лисил нанес удар, и стилет пронзил кожу в основании черепа. Клинок чиркнул по верхнему позвонку и погрузился в череп Проги — до самой рукояти.

Барон содрогнулся всем телом и тут же обмяк.

Вокруг рукояти стилета расползлось кровавое пятно. В темноте спальни оно казалось черным.

Лисил не переменил позы, все глубже вдавливая голову своей жертвы в подушку. Он не знал, сколько простоял так, и очнулся, лишь когда мышцы левой руки свело судорогой. Он выдернул стилет и перекатил убитого на спину. И вернул стилет в ножны, забыв вытереть лезвие.

Рот Проги был открыт, карие глаза безжизненно уставились в потолок. Лисил закрыл мертвецу рот и глаза, расправил прикрывавшую его перину. Уходя, он при помощи крючков запер дверь спальни снаружи и лишь затем, бесшумно ступая, двинулся по коридору к лестнице.

Все годы, которые миновали с той ночи, он не мог вспомнить, каким образом выбрался из крепости, пробирался ли он домой со всеми предосторожностями или же просто бежал со всех ног.

Он вернулся незадолго до рассвета, обессиленный, запыхавшийся, — и обнаружил, что родители не спят и ждут его. Нейна смотрела в кухонное окно, как он подошел к двери черного хода. Лисил прошел мимо нее, не сказав ни слова, но в арочном проеме, который вел в гостиную, стоял Гавриел, и Лисилу волей-неволей пришлось остановиться.

Не глядя на родителей, он изложил все подробности своего первого дела. Когда он смолк и стало ясно, что сказать ему больше нечего, Нейна тихим голосом разрешила ему уйти. Лисил пошел к себе и до рассвета просидел на полу своей комнаты, почти не слыша, как в коридоре скребется в закрытую дверь Малец.

Когда рассвело, Гавриел отвел его в замок. Стражники доставили Лисила в укромный альков, и там он с глазу на глаз поведал лорду Дармуту, как умер барон Прога. Выслушав его, Дармут одобрительно покивал.

— Теперь никто не узнает, что Прога мертв, пока мои солдаты не захватят его вотчину. Ты недурно справился, парень. Изменнические замыслы Проги провалились, прежде чем он успел сделать первый ход.

Лисил вновь и вновь повторял себе, что он убил изменника. Уверенность в правоте своего дела продержалась в нем почти целый месяц.

Как-то мать пригласили на празднество в замок, и тогда отец решил повести Лисила куда-нибудь — отдохнуть и развеяться. По дороге они миновали несколько всадников — в пух и прах разряженных нобилей, которые проскакали по улице Милости, направляясь к замковому мосту.

В неприметном трактире Лисил сидел один за столом, равнодушно пережевывая жареную баранину с приправами, а Гавриел между тем оживленно болтал у стойки с человеком по имени Брет. За шумом, который стоял в зале, Лисил никак не мог разобрать, о чем они говорят, зато хорошо расслышал имя, которое произнесли у него за спиной.

— Беда-то какая, — сказал один из собеседников. — Я насчет Проги.

Лисил опустил вилку.

Он прекрасно знал, что не может, не должен вмешиваться в разговор. Даже в этом не слишком людном трактире отец велел ему ни в коем случае не снимать капюшона. Слишком уж приметные были у него волосы. Лисил остался сидеть спиной к собеседникам и, слушая их, лениво ковырял вилкой баранину.

— А что там насчет Проги? — отозвался второй. — Я слыхал, что он изменник.

— Да не о бароне речь, а о его семье, — пояснил первый. — А что с ними? — спросил третий, басовитый голос.

— Жену и двух младших дочек выбросили на улицу, там они и померли с голоду.

Лисил перестал терзать вилкой баранину.

— Да что ты?! — изумился второй. — И никто им не помог?

— Они же были отверженные, — сказал первый. — Кровь предателя, и все такое, да и выгоды помогать им, как я понимаю, не было. Даже родня их не приютила — небось все тряслись со страху да гадали, кто будет следующим. Только старшая дочка и осталась жива. Слыхал я, что Дармут будто бы отдал ее в наложницы кому-то из своих верных нобилей.

— Ужасно жаль, — сказал третий. — Я как-то видал это семейство — в прошлом году, на празднике зимы.

Леди Прога была еще весьма недурна собой, а старшая дочка пошла в нее. Хеди ее, кажется, звали. И зачем было выбрасывать на улицу детей и женщин? Это же Прога был изменником, а не они.

— Придержи язык! — зашипел на него второй. — Сиди вон и радуйся, что ты не в кровном родстве с изменником. Что до меня, я жду не дождусь весны. Смогу хотя бы прихватить свои пожитки и пускай на время, но увести караван из этого города.

Лисил встал, не сразу осознав, что уронил вилку. Он не оглянулся на собеседников, чтобы увидать их лица, и ни слова не сказал отцу, а просто протолкался к выходу и, хлопнув дверью, вышел из трактира.

Он стремительно шагал по вечерним улицам. К тому времени когда впереди показалась улица Милости, он почти бежал. Проскользнув черным ходом в дом, он остановился у кухонного кона и вперил взгляд в возвышавшийся над озером замок.

— Лиишил? — окликнул за спиной тихий голос. — Что случилось?

Лисил резко обернулся. На пороге кухни стояла мать, и рядом с ней Малец.

Одна только Нейна называла его так. Его обычное, повседневное имя было куда проще и вызывало меньше нежелательного внимания. В речи Нейны явственно звучал эльфийский выговор, и оттого ее речь была и мелодична, и в то же время гортанна. Лисил часто гадал, была ли то личная особенность его матери, или так же говорили все ее соплеменники.

А сейчас он гадал, отчего мать так рано вернулась из замка.

На ней было золотисто-коричневое платье в тон смуглой коже, с узором из виноградных лоз и листьев, который прихотливо обвивал ее тонкую высокую фигуру. На плечи она набросила темно-зеленый плащ с отделкой из горностая; капюшон плаща был откинут.

Малец, глядя на Лисила, насторожил уши и тихонько заскулил.

Мать нечасто позволяла себе проявлять чувства, но сейчас, когда она шагнула к Лисилу, в ее раскосых глазах появилась тревога.

— Что случилось? — повторила она. — Где твой отец?

Лисил опять не ответил, но испуг, мелькнувший на лице матери, исчез бесследно.

Янтарные глаза Нейны заглянули в его глаза. Тонкие губы сжались, и по лицу пробежала мимолетная грусть. Затем мать моргнула, и грусти как не бывало. Нейна снова стала собой — хладнокровной, уравновешенной, бесстрастной.

— Ты что-то узнал, верно? — спросила она.

Она протянула к Лисилу изящную, словно выточенную, руку. Тонкие пальцы, казавшиеся чрезмерно хрупкими, скользнули по виску Лисила, и теплая ладонь прильнула к его щеке. Мать как будто знала, что сейчас терзает и мучит его.