Читать книгу - "Варяжский сокол - Сергей Шведов"

– Уважаемый рабби Иегуда просил твоего просвещенного внимания, господин, – тихо произнесла Рахиль.

Рабби Иегуда приходился жене каган-бека родным дядей. Пожалуй, в Итиле не нашлось купца богаче этого сухонького человека с жадными длинными пальцами и слезящимися глазками. Рабби Иегуде едва исполнилось шестьдесят лет, а выглядел он на все восемьдесят. Обадия Иегуду не жаловал, но не мог с ним не считаться, ибо дядя его жены был одним из самых влиятельных среди рахдонитов человеком.

– Передай уважаемому рабби, что я жду его сегодня вечером. И распорядись об ужине.

Небрежно похлопав по плечу склонившегося в глубоком поклоне Ушера, каган-бек спустился по ступенькам террасы к застывшим в почтительных позах на садовой дорожке сыновьям и лично показал им несколько приемов обращения с мечом. Такое поведение отца поразило Езекию и Манасию настолько, что они не сразу нашлись с ответом.

– Благодарим тебя, уважаемый каган-бек, – спохватился наконец более бойкий Манасия.

Обадия засмеялся и, обернувшись к Ушеру, сказал:

– Приводи их ко мне почаще, им пора уже приобщаться к мужским делам.

К Обадии неожиданно вернулось хорошее настроение. В конце концов, до Большого ганского круга, где должна решиться его судьба, еще целых полгода, а за это время многое можно сделать. Вот и хитрый рабби Иегуда неспроста напросился в гости к своему родственнику. Для уважаемых рахдонитов, обретающих все больший вес в Хазарии, падение Обадии может обернуться настоящей катастрофой. Ибо вряд ли молодой и глупый Ханука сможет заменить старшего брата в противостоянии с горластыми хазарскими ганами. Большой ганский круг вполне может навязать Тургану в качестве каган-бека своего ставленника, а каган, напуганный поражением в войне с атаманами, охотно пойдет им навстречу, поставив тем самым под угрозу будущее не только своих сыновей, но и уважаемых рахдонитов. Иудейская вера будет сброшена ганами как надоевшая узда, и кровавые и хмельные славянские празднества захлестнут всю Хазарию. Каган станет игрушкой в руках волхвов и спесивых ганов, которые разорвут на куски нарождающуюся державу и устроят пир на рахдонитских костях.

– Ты слишком мрачно смотришь на мир, уважаемый Обадия, – мягко сказал Иегуда, деликатно прихватывая косточку с большим куском мяса. Несмотря на небольшой рост и худобу, уважаемый рабби отличался хорошим аппетитом и потреблял яства, выставленные на стол, в таких количествах, что повергал в изумление Ицхака Жучина и Вениамина, приглашенных к серьезному разговору.

– Для этого есть веские причины, – не согласился с Иегудой Жучин. – В Итиль для переговоров прибыли атаман Огнеяр и боготур Осташ. В обмен на вечный мир они потребуют отстранения от власти старшего сына кагана. Между прочим, они отпустили всех пленных еще до начала переговоров, и этот их поступок пришелся по душе и Тургану, и его ближникам.

– Еще одна неприятная новость, – дополнил Вениамин. – Ган Бегич остался жив и уже успел обвинить если не самого каган-бека, то его ближников в предательстве. Не исключено, что именно Бегича ганы вновь предложат Тургану в качестве каган-бека. Хотя более вероятным мне кажется, что будут названы имена гана Мамая и гана Бурундая. Для Тургана Мамай предпочтительней: во-первых, глуп, во-вторых, предан всей душой кагану, и в-третьих, он ревностный иудей и не будет вызывать раздражение у рахдонитов.

– Я ведь не спорю, уважаемый бек Вениамин, что решение Большого ганского круга станет нашим поражением, – мягко улыбнулся рабби Иегуда. – Варяжские и славянские купцы получат выход к Черному и Хвалынскому морям, и наше влияние в Хазарии будет утрачено на долгие годы, если не навсегда. Это поражение обернется большими издержками не только для наших единоверцев в Византии и на Западе, но и для христиан, которым совсем не выгодно усиление кагана Славомира, оно станет весьма неприятной неожиданностью. Я хочу, чтобы вы наконец поняли, насколько высоки ставки в этой игре и чем обернется проигрыш лично для нас. Боюсь, что за поражение нам придется расплачиваться не только деньгами, но и жизнями.

– И что ты предлагаешь, уважаемый рабби? – нахмурился Жучин.

– Я ничего не предлагаю, уважаемый Ицхак, я жду предложений от вас. Ибо это именно вы с уважаемым Обадией взвалили на себя тяжкое бремя власти. Я уже не говорю о денежных обязательствах перед многими влиятельными людьми. Одна только гвардия каган-бека обошлась нам в огромную сумму. Где та гвардия, уважаемые беки? Кому вообще пришло в голову бросать наемников на стены, у вас что, мало было простых хазар?

– По-твоему, уважаемый рабби, эти люди должны даром хлеб есть? – обиделся Вениамин.

– Гвардию, уважаемый бек, используют исключительно против внутреннего врага, а не против внешнего, – обнажил в кривой улыбке острые зубки Иегуда. – Ганов надо было ею пугать, а отнюдь не атаманов.

– Хазарских ганов напугать не так-то просто, – усмехнулся Жучин.

– Да, – неожиданно согласился с Ицхаком уважаемый рабби, – их слишком много. И далеко не все из них способны понять, что смена веры несет им освобождение от родовых и племенных пут, которыми они повязаны по рукам и ногам. Было бы очень хорошо, если бы не понимающих это стало меньше. К сожалению, каган Турган потакает глупцам, чего никогда не делал его отец Битюс. И надеюсь, никогда не будет делать уважаемый Обадия, если, конечно, ему суждено стать каганом.

– Ты, кажется, в этом сомневаешься, уважаемый Иегуда? – строго глянул в масляные глазки рабби Обадия.

– Мы очень на тебя надеялись, мой мальчик, – вздохнул Иегуда, – но, кажется, ты не оправдал наших надежд. Ты не смог объединить вокруг себя ганов, объяснив им преимущества нашей веры. Ты проявил решительность не там, где следовало бы ее проявить. Вложенные в тебя средства грозят обернуться убытками. И торжествовать на наших костях будет ган Мамай. Кстати, а почему не ган Бурундай? Или ган Кочубей? Или не менее уважаемый ган Аслан?

– Ты издеваешься над нами, уважаемый рабби? – обиделся Вениамин.

– Это совет, уважаемый бек, – холодно бросил Иегуда, вытирая жирные пальцы белоснежным полотном, поднесенным рабом.

– Мне нужны деньги, – спокойно произнес Обадия.

– А мне нужен удачный исход дела, уважаемый каган-бек, – отозвался Иегуда. – Как ты думаешь, сколько стоит каганская булава?

Тяжелое молчание воцарилось за столом, ибо присутствующие очень хорошо понимали, о чем идет речь. Сознавали они и то, какую большую цену придется заплатить в случае неудачи.

– Я тебя не тороплю, мой мальчик, – ласково улыбнулся Иегуда. – У тебя будет целый месяц для размышлений. Запомни, Обадия, ровно месяц. Потом уже поздно будет что-либо предпринимать.

Ган Красимир был польщен доверием кагана. Однако переговоры с атаманами, прибывшими в Итиль, обещали быть очень трудными. Любой промах навлек бы на него гнев Тургана, и без того раздосадованного позорным поражением. Послов поселили в загородной усадьбе кагана, расположенной в десяти верстах от города. Тем не менее, чтобы послы могли проехать беспрепятственно эти последние версты до Итиля, следовало многое прояснить и о многом договориться. Требования, выдвинутые атаманом Огнеяром и боготуром Осташем, нельзя было назвать чрезмерными. Но в них имелось несколько пунктов, с которыми каган Турган не согласился бы никогда. Это хорошо понимали ганы Красимир, Мамай, Кочубей и Бурундай, и теперь им предстояло убедить в своей правоте уверенно державшихся послов. Разговор проходил если не в дружественной, то, во всяком случае, в мирной обстановке. Вино лилось рекой, но ответственность настолько давила на плечи ганов, что даже хмель их сегодня не брал.