Читать книгу - "Евангелие от Крэга - Ольга Ларионова"

И тут в каком-то десятке шагов от него раздался пронзительный заячий крик. Да не заячий, нет – детский. Заученным охотничьим движением Харр подбросил зверька, перехватывая его за задние лапки, шмякнул головой о древесный ствол – теперь, поди, не убежит! – и как был, с обвисшей тушкой в одной руке и с невынутым из ножен мечом – в другой, ринулся на вопль. Продрался с треском через ломкие заросли, вляпался в какую-то лужу – и замер в удивлении: на прошлогодней листве, возле замшелого пня боролись две девки. Одна, во всяком случае, прижимала другую к земле.

– А ну, поди прочь! – гаркнул Харр, хватая ту, что сверху, за голое плечо и отшвыривая в сторону.

Девка, даром что плечи широченные, как у мужика, оказалась на удивление легка и пролетела шага три, пока не шлепнулась прямо на четвереньки. Что-то цапнуло Харра по руке – должно, ногти. Он с удивлением поднял бровь: девка разогнулась, как пружина, приседая и готовясь к прыжку. Вот только не хватало ему бабьей потасовки!

– Не моги на меня… – начал он.

И подавился словом, на него с очень смуглого, как жареное зерно, лица злобно сверкали светло-желтые, точно отравный болотный лютик, глаза. Губы набухшие, с вывертом, поцелуешь – малиновым соком брызнут. Зубы скалятся одной ровной костью, неделенные. Страсть!

– Тронешь Мади – горло перегрызу! – свистящим шепотом пообещала бешеная девка.

– Да нужна она мне! – пожал плечами менестрель. – У меня и без вас, придурошных, забот хватает. Сама ж ее чуть не до смерти затискала!

– Хочешь сказать – тебе одной Гатиты хватило?

– Пф! – только и удостоил ее Харр.

На сапог смачно шлепнула темная капля – умудрилась-таки стерва чем-то до крови порезать. Ишь, жмет в кулаке, то ли шип терновый, то ли коготь-напалечник…

– Ты, если всерьез борониться вздумаешь, – проговорил он спокойно и наставительно, – носи с собой ножик поздоровее. Ты девка дюжая, управишься. А не управишься – я научу.

Злости на нее почему-то не получалось. Скорее удивление.

– Не он это, Махида, – послышался снизу нежный шепоток.

– Не, не я, – подтвердил Харр, не имея, впрочем представления о том, что это двух таких здоровых девок напугало. – У меня одно дело: костерок запалить да вертелок соорудить. Поможете?

– Сдурел? – оборвала его та, что звалась Махидой. – Здесь?..

– А почему не здесь?

Удобный был приемчик – вот сейчас они расслабятся, перестанут видеть в нем врага и наперебой примутся рассказывать; так он и узнает, куда его занесла судьба-недоля.

Он пошарил взглядом по земле на предмет валежника или сучьев палых, и вдруг увидел ЭТО.

Вот почему младшая закричала не своим голосом, а старшая бросилась ей рот зажимать! Третья девка лежала, уставясь в небо выколотыми глазами, и по всему – по аккуратно взрезанной одежде, прикушенному языку и отсутствию крови было видно, что ее сначала придушили, а уж потом с безответной, но еще теплой, тешились.

– Это кто ж ее так?.. – пробормотал он, не подходя, впрочем, ближе, чтобы не перетянуть на себя беду. – Тут и анделис, поди, не поможет…

– Лихолетец, кто ж еще, – зло проговорила Махида. – Щитовые уже пропил, а ножевые еще не получил. Иначе у моего порога сшивался бы, а не беззащитную посередь леса стерег.

Харр из ее слов понял далеко не все – а скорее, не понял ровным счетом ничего, но расспрашивать сразу не стал: окажешь себя несмышленым – чести не дождешься. На сапог между тем снова капнуло; видно, жара не давала крови запечься.

– Ишь, напроказила, – досадливо проговорил он, протягивая Махиде левую руку. – На-ка, залижи.

Она приняла это как должное, и ее горячие, быстролетные пальцы привычно обласкали его задубевшую кожу; меленько трепещущий язычок тоже, видно по всему, знал свое дело отменно. Так. С этой, значит, мы поладим. Ишь, на колени пала и снизу глазом своим желтушным так и зыркает, так и приманивает… Его даже в жар кинуло. Ведь пока на голубом острову гостевал, на девок только издали любовался…

Но не здесь же.

– Будет тебе, – проговорил он хрипловато, принимая руку. – И так сгодится. А теперь идти надобно, родных покликать, а то как бы мухи поганые тело не обсидели.

Над погибшей, действительно, уже роились не то мелкие стрекозы, не то длиннокрылые мухи. Он оглянулся на другую девку – та так и осталась сидеть в траве, подтянув коленки к груди и опустив голову, только чтобы не видеть страшного. Руки ее машинально вытягивали из-под куста какую-то длинную мелкодырчатую сеть.

– Дом-то далек? – спросил Харр.

– Недалек, господин. Дай-ка, приму у тебя добычу.

Махида гибким движением поднялась на ноги, высвобождая из стиснутых пальцев полуостывшую тушку. Потом нашарила в траве такую же, как у Мади, сетку – только здесь трепыхались две довольно крупные птицы – и отправила туда же Харров обед.

– Ну, пошли, что ли? – ее дружески протянутая рука предназначалась подруге, а зазывный тон и недвусмысленное круговое движение бедрами нежданному попутчику. Словно тут двор стоялый, а не лес густой, где под деревом подружка расхристанная. Ну и ну.

Харр, почесывая за ухом, глянул на тело – не прикрыть ли плащом? Потом справедливо рассудил, что плащ у него один, могут и не вернуть; девок же много и время, судя по всему, на этой дороге лихое.

– Ну, кажите путь, а то я нездешний, – кинул он по-хозяйски.

Та, что звалась кратким, но приманчивым именем Мади, поднялась наконец-то с земли и скользнула мимо него, продолжая натягивать на смуглые плечики травяную сетку. Споткнулась о его здоровенную ножищу, и он инстинктивно протянул руку, чтобы ее поддержать, но она отклонилась, как стебелек, – даже не пугливо, а чуточку высокомерно. Наверное, и губки надула. Он не прочь был бы заглянуть в ее лицо, по обе подружки уже двигались впереди него по тропинке, перепрыгивая через бугристые корни деревьев. Обе были длинноноги, как тихрианки, и стройны, точно княжеские плясуньи. Вечный странник, Харр, естественно, начал сравнение двух девушек не с чего-нибудь, а именно с походки. У Махиды лыковые плетешки грубых сандалий обрамляли шафранные пятки, основательно впечатывающиеся во влажную лесную почву; узенькие пяточки Мади, словно выточенные из кости и оплетенные алыми кожаными шнурками, и земли-то почти не касались. Махида шагала размашисто, Мади семенила, временами как бы подлетывая, точно напуганный цыпленок. Такие девки были Харру не по вкусу.

Как и всякий мужик, Харр делил женщин на две категории. У каждого своя примета, позволяющая разделять их на желанных – и не очень; у Харра этой приметой была манера раздеваться. Девки с широкой, размашистой походкой, как Правило, скидали одежу бездумно, не глядя, и так же беспечно, щедро отдавались на волю его коротким, но ухватистым рукам.

Те же, что отличались шагом малым и как бы считанным, были и с одеждой аккуратны не к месту – даже заведенные умелой настойчивостью лукавого песенника, они разоблачались с какой-то досадной бережливостью, складывая всю свою одежонку ровной стопочкой на чистом месте. Радости от таких, как правило, было с воробьиный кого-ток. И то напросишься…