Читать книгу - "Странник - Виктор Тюрин"

«Тем, что ты и я – хищники. Насколько я понимаю, ты шел убивать. Лишать жизни. Суть в этом, а не в способе. Ты бы лучше задался вопросом, на чем твой мозг основывался в выборе „ночного охотника“».

«Хм. – Я был озадачен. – Не рассматривал с этой стороны. А насчет выбора… Твоя точка зрения?»

«Охотиться. Настигать добычу. Убивать. Это высшая форма блаженства, поэтому ты выбрал ипостась „существа ночи“. Сменил грязную, кровавую работу, которая была тебе противна, на высокое искусство наслаждения охотой».

Всплыли в памяти слова данайца: «Ты ел их медленно, наслаждаясь их смертью, как лакомым блюдом». Ошеломленный самим фактом моего вампиризма, сначала я не придал им особого значения, но сейчас… В свое время я обозвал его людоедом, но никак не думал, что это слово вернется ко мне бумерангом. Если все перевести на человеческий язык, то получается, что я… убийца и садист. Как еще можно назвать человека, получающего наслаждение от убийств? Я попытался найти опровержение его словам, но почему-то ничего не лезло в голову. Хотел оборвать разговор, но передумал, испугавшись остаться наедине со своими мыслями. Простейшим выходом из положения было сменить тему, что я и сделал.

«Еще я хотел тебя спросить о перемещениях в пространстве».

«Слушаю».

Я постарался рассказать о своем переходе с остановкой на болоте, предельно конкретно, без личных впечатлений и предположений.

«Не знаю, что тебе сказать. Мы не ориентируемся на картинки в памяти, это неправильно. Пространственная система координат и есть основа перемещения в пространстве. В нас заложено природой объемное… или многомерное видение мира. У тебя плоское изображение точки места, что противоречит законам „прыжка“. Странно другое. Твой мозг оказался настолько восприимчивым, а сознание столь гибким, что ты, околоразумное существо, приспособил наши наследственные способности под себя. Скажи, твой „прыжок“… как далеко ты смог переместиться в пространстве? В вашей метрической системе?»

«Прикинул, правда, навскидку… получается не менее сорока – сорока пяти миль».

«Твой мозг оказался своеобразным преобразователем. Он копирует и преобразует чужие способности под свой жизненный цикл! Ни у одной из разумных рас нет ничего подобного!»

«Так то разумные. Мы ж просто так погулять вышли, пеньки местные», – съехидничал я, но не из вредности, а из гордости. Мол, знай наших!

И тут же, на волне приподнятого настроения, решил поинтересоваться, как же все-таки его зовут.

«У меня нет личного имени. Я Коган из клана Когана».

«Как это понять? Объясни!»

«У нас нет имен. Находясь вне ордена, мы сознательно лишаем себя личности, потому что, ища и наказывая преступника, мы становимся орудием правосудия. Топором палача. А ты слышал, чтобы когда-нибудь у топора было имя? Но, с другой стороны, к нам должны как-то обращаться, поэтому, выходя за пределы нашей планеты, каждый из нас принимает имя – Коган. Этим мы говорим всей вселенной: мы прежние, мы не сдались. Мы – одна судьба, одно лицо, одно имя».

«Это у тебя называется объяснением? Орден. Топор палача. А поподробней?»

«Ты хочешь услышать продолжение моего рассказа?»

Я пробежался взглядом по своему сектору, потом посмотрел на часы. Времени до прибытия вертолета было еще около получаса, да и начало истории выглядело интригующе.

«Рассказывай».

«История нашего мира длинна и несколько однообразна. Племена, а потом кланы во все времена разделяли наше общество. Мы постоянно сражались. Сначала за лучшее „место под солнцем“, затем за честь клана, позднее за идею. Время шло. Постепенно мы из разделенного на кланы общества выросли в единый народ, но даже сейчас у нас существует разделение на кланы, правда чисто символическое. Сразу после объединения у нас возникли серьезные проблемы. Если раньше, в период войн, количество населения держалось в определенных пределах, то теперь оно резко возросло, а популяции животных уменьшались с каждым годом. Равновесие было нарушено, перед нами маячил голод, ведь, в отличие от большинства рас, наша биоэнергетика не рассчитана на другой способ питания. В связи с наступающей угрозой были вновь разрешены поединки чести, а также исследования в области биологии и генетики. Эти науки у нас всегда существовали полулегально, на ученых постоянно шли гонения, так как в нашем народе бытовало мнение: что не от природы, то „нечистое“. Но, как оказалось, решение проблемы ожидало нас не в лабораториях, а в космосе. Наш корабль-разведчик случайно наткнулся на чужую колонию. Произошло это в год Великого Перелома. Год со столь символичным названием стал переломным в нашей новой истории. Все наши проблемы почти разом исчезли, когда мы наконец встретили врага, о котором только могли мечтать.

«Не по-онял, – с недоумением протянул я. – Они что… напали на вас?»

«Нет. Это мы напали на них. Мы сделали из них наших врагов. Не успели они понять, что произошло, как мы стали их хозяевами и повелителями. Почуяв вкус чужой энергии, мы уже не могли жить по-другому. С этого момента мы не столько исследовали космос, сколько искали чужие миры. Нашим девизом стало: „Покорять и властвовать“. Мы шли вперед от победы к победе! Нас нельзя было остановить, так как теперь мы знали предназначение нашего народа – покорение вселенной! Мы нашли и покорили четыре расы. Только одна из них оказала нам достойное сопротивление, и то в космосе, но мы были только рады битвам. Это была наша жизнь, другой мы не хотели. Битвы звездолетов, войны на чужих мирах стали нашим стандартом жизни. В это время к власти пришел клан Когана. Все наши кланы проповедовали войну, это стиль нашей жизни, но терпи клана Когана всегда были ненормальные, а уж став у власти, они совсем потеряли связь с реальностью».

«Подожди, а „терпи“, – кто они?»

«Терпи – это высшая элита клана. Их еще называют „путем клана“. Мы и раньше были воинственной нацией, но клан Когана пошел дальше всех. Он отменил все принципы, нормы и устои, которыми мы руководствовались, выпустив на свободу дьяволов, сидевших на цепи. „Империя превыше всего!“ С этими словами мы шли в бой, заставляя трепетать наших врагов! Потом в какой-то момент мы решили, что нам все подвластно. Мы перестали быть завоевателями, став господами. Лично я считаю, это и было началом нашего конца. Охотничьи угодья, праздная жизнь – и охота, охота, охота. Нас боялись, нас ненавидели, перед нами пресмыкались. Два столетия такой жизни расслабили нас. Да что говорить об этом! Когда пришло время столкнуться с достойным противником, мы оказались не готовы к подобной схватке. Нет, мы не побежали, не струсили, хотя бы потому, что у нас нет такого понятия. Мы просто умирали, проигрывая битву за битвой, отдавая мир за миром. В конце концов мы оказались наголову разбиты и заперты в своем родном мире. Те, кто остался жив, остатки некогда непобедимых армад, представляли собой дезорганизованную толпу. Единственное, в чем мы сходились, это готовность умереть в бою. Но враг был там, на орбите, а мы внизу, на земле Даная. Нам указали место, как какому-то домашнему животному, предварительно избив до полусмерти, чтобы помнили руку хозяина. Подобному унижению мы предпочли бы смерть в бою! Но нас и этого лишили! Нам ничего не оставалось, как рвать самим себе глотки, обвиняя один другого в поражении. Поединки и ритуальные убийства стали повседневным явлением. Мы ели самих себя. Темные времена длились около двадцати лет. Мы деградировали в нашем понимании, а в вашем понятии это называлось бы так: шла переоценка ценностей. Объясню. Тяжесть последних лет заставила некоторые кланы пересмотреть взгляды на мир, общество и на сам жизненный уклад. В прежние времена революционеров просто разорвали бы на куски, теперь на это смотрели сквозь пальцы. Началось время раскола. Пока новые идеи просто распространялись, а не насаждались насильно, все было тихо. Но как же в таком деле без фанатизма. Никак. Словесные прения переросли в баталии. И на Данай пришла гражданская война. Страшная война. Новая партия победила. Это было неудивительно. Сражаясь, они верили в будущее Даная. Так в свое время мы сражались за Империю.