Читать книгу - "Проклятие – миньон! - Татьяна Коростышевская"

Гэбриел вдруг улыбнулся, не холодно, как обычно, а весело и открыто:

– Должен тебе сообщить, Цветочек, что твоя привычка выбалтывать в пьяном виде потаенные мысли меня умиляет.

– Святые бубенчики! – Я закрыла рот ладонями.

– Ты прав, твои претензии сейчас выглядят нелепо и ни к чему не приведут. Но…

Он замолк, метнув в меня хитрый взгляд.

– Но что? – переспросила я с горячностью, вызвавшей еще одну улыбку.

– Но тебе повезло, что отец нездоров.

– Он болен настолько серьезно, что это доставит мне удовольствие?

– Зная тебя, могу с уверенностью заявить, что даже если лорд Адэр отойдет в чертоги Спящего до рассвета, тебя это не обрадует. А порадует, например… – он выдержал еще одну паузу, – денежная компенсация ваших с друзьями страданий.

– Дворянская честь не продается, – сказала я с сомнением, ощутив бедром свернутый в кармане счет от портных.

– Никто и не говорит о чести, – от движения головы Гэбриела серьга в его ухе нестерпимо блеснула, – по крайней мере, о дворянской. Я знаю, что лорд Виклунд влез в долги, покупая для своего красного крыла снаряжение, а лорд Доре приобрел новые инструменты. У меня, как у лорда-распорядителя миньонского экзамена, оказались копии предоставленных им счетов.

Я об этом не знала – ни о копиях, ни о долгах, но со значением кивнула.

– Ты тоже кому-то должен?

– Портным. – Я достала документ из кармана и расправила его на столе поверх карты.

– Они будут оплачены уже сегодня.

Это было бы очень кстати. Фаханово кстати. Ведь иначе мне пришлось бы просить Мармадюка или прорываться к королеве через кордоны фрейлин… Ой. Кажется, я опять говорила вслух. Потому что поскучневший Гэбриел Ван Харт сказал:

– Но если ты желаешь обратиться к лорду-шуту для решения своей проблемы – пожалуйста. Уверен, что твой счет он оплатит с удовольствием, не уверен, правда, что затруднения Виклунда и Доре вызовут хоть какой-то его интерес.

Я была уверена, что нет, три раза нет – и Оливер, и Станислас, и я не снискали бы шутейшего покровительства. У Мармадюка другие проблемы, более глобальные. Но уверенность свою я не озвучила. По крайней мере, очень на это надеялась.

– Спасибо, – просто сказала я Гэбриелу, подсовывая ему свой счет, – и передавай привет родителю, и пожелание скорейшего выздоровления, и…

Я говорила все это, уже поднявшись и кланяясь, при этом еще и пятясь к двери:

– …и прими мои искренние поздравления.

– С чем?

– С вот этим! – Я прикоснулась к своей серьге и подмигнула собеседнику с мужским, немного похабным одобрением, которое, я уверена, он ожидал бы от графа Шерези, и выбежала за дверь.

– Ван Харт жив? – встревоженно спросил меня Виклунд, когда я сбежала по ступенькам крыльца.

– Которого из ван Хартов ты имеешь в виду?

– Обоих? Ты дрался? Ты потребовал сатисфакции?

– Я ее получил. – Я обернулась к ван Солу. – Дэни, нам нужно возвращаться в солярий, мы переделаем заключительный танец, мне в голову пришла чудная мысль…

– Цветочек? – Друзья столпились, окружив меня со всех сторон.

– Я согласился на деньги, – со вздохом объяснила я. – Ван Харты берут на себя оплату всех наших расходов, связанных с миньонским экзаменом.

– А это хорошая новость, – пропела мандолина Станисласа.

– Не нанесло ли это ущерб дворянской чести? – спросил Патрик.

– Твоей-то точно нет, – слегка сварливо ответил ван Сол, – с каких пор перенять долг считается оскорбительным?

– С тех, когда дворян используют в своих интригах, не считаясь с их желаниями?

– Ах, Уолес, – ответил мой помощник с умудренностью старца, – ты слишком юн, не по годам, а по опыту. Поверь, здесь, во дворце, все всех используют и у тебя только два выхода – либо стать настолько сильным, чтоб тебя использовать не могли, либо научиться лавировать, извлекая из чужих интриг максимальную пользу. Цветочек сегодня ее извлек. Чем ты пригрозил Адэру?

– Я его не видел, со мной беседовал его сын.

– А, – ван Сол махнул рукой, – тогда понятно. Гэб трясется над тобой, как несушка над яйцом…

– Ага, – подтренькнула мандолина.

Мы уже шли по дорожке к воротам, я резко остановилась:

– Я чего-то не знаю? Кто над кем трясется?

– Гэбриел ван Харт покровительствует графу Шерези, – немного удивленно сказал ван Сол, – это всем известно и уже даже не вызывает удивления. Он помогает ему найти лучшее помещение для репетиций, пользует снадобьями для сведения синяков, находит музыкантов и столяров, собирается просить для него руки благонравной Дидиан… Кстати, Цветочек, ты бы десять раз подумал, прежде чем соглашаться. Дидиан, конечно, ослепительная красотка и моя сестра, но ее характер…

– Каких еще музыкантов? – Я топнула ногой. – Станислас! Разве не ты прислал мне своих ребят?

– Я, – с готовностью кивнул менестрель, – сразу после того, как Гэбриел ван Харт поделился со мной размышлениями, как сделать твой балет еще лучше. Я думал, ты говорил с ним о своих планах, потому что Гэб рассказал мне фабулу, с тем чтоб я подобрал мелодии, к ней подходящие.

– И столяры? – Я обернулась к Виклунду.

– Он действительно умеет всем распоряжаться, – кивнул Оливер, – твой Гэб.

Погодите, погодите. Когда я успела все рассказать? Я лихорадочно вспоминала все наши с ван Хартом немногочисленные беседы. Фабула пришла мне в голову в госпиталии… Тысяча! Мокрых! Фаханов! Я болтала во сне! Болтала, когда ночевала с Гэбриелом в этом фахановом госпиталии. А он слушал и мотал на ус. А я… А он…

Я зарычала от стыда, от стыда, пришедшего на смену острому, как ножевой порез, удовольствию. Он сводил мои синяки и защищал от покушения. А теперь запускает руку в мошну батюшки, чтоб расплатиться с моими долгами, и помогает моим друзьям. Моим, не своим. Я что-то для него значу, для меченого красавчика Гэбриела.

Я отвернулась и побежала к воротам. Мне требовалось побыть в одиночестве. И, разумеется, мне этого не позволили. Потому что сначала стража потребовала пропуска, потом меня нагнал Патрик, которого требовалось проводить в казарму, потом ван Сол прилип как репей, потому что требовалось возвращаться в солярий. А мне не хотелось. У меня в спальне появилась свободная кровать, и мне очень хотелось ее занять, чтоб проспать часов восемь без просыпу. Интересно, а куда переселился Гэбриел? К отцу, потому что последний нездоров, или к ее величеству, потому что… А вот об этом я думать себе запретила. Ревность в положении графа Шерези – абсолютно неуместная и пустая штука. Он, Шерези, не может ревновать ее величество, потому что кто она, а кто он. И не может ревновать Гэбриела ван Харта, потому что Шерези – это он, и только мужеложеских аллюзий нам сейчас недостает для полного комплекта. Деревенская девчонка Басти ревновала бы просто до зеленых фаханчиков. Ей захотелось бы вцепиться в рыжие кудри некой разлучницы и отхлестать некоего изменщика по обнаженным ягодицам. Хорошо, что деревенской девчонки Басти сейчас не было, а граф Шерези был, и был он собран и деловит. Он собирался работать ночи напролет с тем, чтоб его балет стал самым эпичным событием Ардеры на долгие годы.