Читать книгу - "Чистое небо - Ежи Тумановский"

Не запутаться в траве, буйно растущей между шпалами, не споткнуться об эти клятые шпалы, не влететь с разгона в широкую слоновскую спину — эти и другие острые сиюминутные проблемы вытеснили из моей болящей головы даже страх перед Зоной. Слон, чем дальше, тем больше, тормозил, останавливался и оглядывался вокруг. Лично я ничего угрожающего не замечал, да не очень-то и пытался. Впереди был Слон, и если уж он ничего не заметит, так мне и пытаться без пользы.

— Ракетницу, — сказал Слон при разделе выданного снаряжения, — оставь себе. И детектор с аптечкой тоже.

Ракетница, детектор аномалий у него свои, много лучше того барахла, что нам дали. И аптечка есть, и еще много чего у Слона по карманам разложено. Фактически он забрал себе только маяк.

— Включишь ненароком — и все. И конец приключениям.

Деньгам тоже будет конец — вызов «Спасательной Службы» стоит столько, что и подумать страшно, но Слон об этом благородно умолчал, хотя страховой взнос и прочие услуги на двоих он оплатил…

Ну что ж, добились, чего хотели, — идем своими ногами по настоящей Зоне. Солнце еще высоко, но оно здесь какое-то неживое, как лампочка. Когда сидели у Периметра, помню, плечи грело очень ощутимо. Правда, тогда оно было уже в зените, потому что Слон вставать рано не умеет, а спешить не желает из принципа.

Ветер прошелся волной по бурьянному морю, упала горелая ветка. Слон остановился, сунув руку в карман, и полминуты постоял, к чему-то там прислушиваясь. Я пошевелил лопатками — спина от пота мокрая, хотя идем почти без груза.

— Присядем, — сказал Слон, опускаясь на рельс и доставая термос. А вот это он зря: его сто двадцать килограммов при росте метр восемьдесят — совсем не шутка. Разве можно с такой массой в Зону?! Ведь и пяти километров еще не прошли, а уже отдыхаем. И опять кофе пьем. А у самого и так темные мешки под глазами (тоже, значит, ночью не спал!), бледность и круги пота под мышками. Пожалуй, он до намеченной точки и вовсе не сможет дойти. Вот пройдем еще километр-другой, быстренько все испытаем — и обратно? Не ночевать же нам тут, в самом деле! А он потом так просто возьмет и вернется? Я бы на это не сильно рассчитывал — для него мой телеглаз и его испытания — всего лишь повод попасть в Зону. Значит, он куда-нибудь уйдет, не глядя ни на какую одышку, и это может случиться достаточно скоро.

Поймите правильно — я очень надеялся на Слона. Да что там «надеялся», без него я бы просто и не подумал идти! Не знаю даже, что меня сильнее пугало — перспектива потерять его и возвращаться одному, или долгая прогулка в Зону с ним на пару.

Признаюсь смело: я боюсь. Боюсь давно, начиная, может быть, с того момента, как Слон показал мне жемчужину своей кунсткамеры — чучело слепой собаки. По мере приближения к Зоне страх усиливался. Он осел в моих легких, как дым сигарет, он забил все поры на коже и огромным солитером свернулся в кишечнике. Это только я, дурак, вчера вечером думал, что сумел его преодолеть. На самом деле он только спрятался, позволил мне немного притерпеться, чтобы заманить к себе в самое логово. И не случайно мысль — как бы все прекрасно сложилось, если бы Слону отказали в шестой раз, а он бы плюнул на все, нанял проводника и ушел бы в Зону без меня, — всю ночь и полдня не дает мне покоя.

Пока мы, правда, ничего ужаснее солдат на блокпосту не встречали. На самом деле это ведь еще не Зона, а так — полоса отчуждения. Я оглянулся — Периметра со всеми его колючками, растяжками и вышками уже не было видно — загораживала цепь навсегда обожженных напалмом бугров.

— Слушай анекдот, — сказал Слон, перед тем как достать бутерброды. — Летит самолет. Один нервный пассажир спрашивает у стюардессы, какие шансы долететь благополучно. Она и говорит: фифти-фифти. Он, конечно, весь бледнеет… Как, говорит, фифти-фифти?! А так, отвечает стюардесса, — или навернемся, или нет… Хочешь с колбасой?

— Да нет, спасибо… — Мне не хотелось колбасы. И кофе тоже не хотелось, и чувствовал я себя чем дальше, тем хуже. С той минуты, как мы вошли в Зону — и тоже, кстати, пили кофе с бутербродами перед выходом, — копилась у меня внутри какая-то горечь, тошнота подступала, сухость усиливалась во рту… Но не мог же я в этом признаться?!

Еще полчаса назад мне пришлось выгрузить под насыпь остатки утренних бутербродов, после чего я ощутил себя уже не умирающим, а просто похмельным. Литр минералки и два часа дивана могли бы сделать из меня человека. Жаль, что ближайший диван находился в вестибюле исследовательского центра. Мы провели на нем без малого двое суток: пока оформили заявку, пока дождались допуска в Зону. Вот уж не думал тогда, что захочу его еще раз…

— Але, Макс, ты как себя чувствуешь, кстати? — озабоченно спросил Слон, глядя мне в глаза. — Что-то ты бледный…

— Нормально со мной все. Пошли дальше. — Если не считать легкой головной боли и горькой сухости во рту, я действительно был уже почти в форме. Зря он смотрел так недоверчиво. Я что, обязательно должен был заболеть именно здесь и сейчас?!

— Может, все же глотнешь? Последняя чашка осталась, — сказал он как-то неуверенно.

— Не хочу.

— Ну ладно, пошли… Только теперь ты давай вперед. Хоть на глазах будешь… — Он выплеснул остаток кофе под откос и пропустил меня вперед.

Я подумал, что сейчас он начнет меня инструктировать, чтобы я падал мордой в грязь по первой же команде и не смел сворачивать в сторону. Но он ничего такого не сказал.

Идти во главе мне, в общем и целом, понравилось. Можно было не думать про Слона и не ждать, что его вот-вот сожрет какая-нибудь гадость, а просто переставлять ноги и глядеть по сторонам. Страх никуда не делся, но теперь он добавлял адреналина, а не изводил своими жуткими фантазиями.

Впереди замаячило какое-то строение, и я невольно прибавил шаг: в Зоне стены ничем не лучше открытого поля, но инстинкты городского человека в один день не рассосутся.

Три полосы дорожного полотна, которые здесь же и кончались — рельсы упирались в бугор, за которым тянулись только развалины. То, что я принял за здание станции, оказалось всего лишь стенкой с окошком и надписью «Касса». Единственный уцелевший объект — дощатая будка с двумя дверями, стоящая метрах в полста от платформы. Я в который раз подивился чувству юмора, которое, кажется, было у Зоны: бетонные столбы упали, стенки в два кирпича завалились, а уличный сортир стоит, как скала.

— Видишь дорогу? — спросил Слон. Я кивнул: как не заметить, проселок довольно приличный и травой не зарос. Он продолжил: — Если пойти налево, выйдешь прямо в Зону, к Свалке, а если направо — через три километра блокпост. На дороге нет мин, только сигнальные растяжки…

— А если назад по железке? — спросил я, стараясь, чтобы это выглядело шуткой. Мне вдруг показалось, что он не зря так подробно объясняет дорогу домой.

— Назад нельзя, — неожиданно резко проронил Слон и пошел к сортиру, не выпуская из рук свою сумку.

Тоже мне, эстет. На людях ему, видишь ли, стыдно. Ну еще бы — дома у него личный туалет и отдельная ванная. А если в этом заведении парочка зомби себе логово свила?