Читать книгу - "Сумеречный клинок - Макс Мах"

«Тварь!»

— Тетя! — позвал откуда-то сверху чистый детский голос. — Не пужись! Тетя! Не…

— Все в порядке, — сказала Ада, разглядев в проеме окна крохотное создание. — Я не боюсь. Ты кто?

— Глиф! Звать, кли-кать, об-зы-вать.

— Здравствуй, Глиф, — улыбнулась Ада, впервые видевшая столь милое создание.

— Прифет! — заулыбалась девочка. — Ура!

— Ты здесь живешь? — Но на самом деле интересовало Аду другое: не живет ли этот милый ребенок в ее несчастной голове?

— Не тут. Нет. Не.

— А где?

— Не знать, забыть, вспомнить, ска-зать! — хитро улыбнулась девочка. — Тина ска-зать. Итить. Пасать! Или писать? Пра-виль-но ска-зать есть как мочь?

— Спасать? — осторожно предположила Ада, начиная понимать, что появление крохи отнюдь не случайно.

— Спа-сать? Так есть бысть! — обрадовался ребенок. — Ты Ада есь бысть. Она, — толкнула она себя кулаком в грудь. — Глиф! При-шесть к ты, спа-шесть.

— Ну, и как ты меня собираешься спасать? — Вопрос был искренним, ведь очень хотелось надеяться на лучшее, но не до такой же степени!

— Много слов, — тяжело вздохнул ребенок. — Пусто. Го-во-рить мало. Не понять, пла-кать!

— Поняла! — Ада сосредоточилась. — Спасать?

— Да.

— Ты?

— Да.

— Меня?

— Да!

— Как?

— Сло-мать дверь.

— Ты серьезно?

— Сер? Что есь? — сделала глаза девочка.

— Ты мочь?

— Что? — подалась вперед кроха.

— Сломать дверь.

— Глиф! Ура! — ответила девочка и разулыбалась. — Ждать. Граф при-шесть, говорить, объ-яснять. Молчать. Учить. Понимать. Делать.

— Значит… — начала было Ада, но, перехватив взгляд ребенка, остановилась. — Ждать?

— Так.

— Граф?

— Он при-шесть.

— Ждем, — согласилась Ада.

Вообще-то все это выглядело слишком дико, чтобы быть правдой, но с другой стороны, что есть жизнь, как не игра вероятностей? Так отчего бы и не случиться еще одному чуду? Или двум?

«Или трем? Или сразу многим чудесам?» Ада как раз вернулась на свой топчан и потому, вероятно, сразу же увидела клубящийся сгусток мрака, просачивающийся в узилище прямо сквозь толстые доски двери.

— Прошу прощения, сударыня, что без стука, но…

— Ремт? — нахмурилась Ада, рассматривая нечто, соткавшееся из лохмотьев тьмы. — Это ведь вы?

— Я, — ответило нечто. — Это… Ну, определенно, это то, что я есть на самом деле.

— Вы меня… удивили.

— Хорошо хоть не напугал, у некоторых, знаете ли, родимец случается, а оно мне надо?

— А оно вам не надо?

— Ах, это? Нет! Я не по этой части! — Ремт болтал как ни в чем не бывало, одна проблема — его не было. — А мэтр Керст тоже в замке или как?

— В замке, — коротко ответила Ада, размышлявшая над превратностями бытия.

— Ага, значит, еще и его найти требуется… Ну, вы тогда обождите немного, леди Ада, а я скоренько сбегаю — предупрежу нашего крючкотвора, стало быть, и сразу обратно…

— Постойте, Ремт! — Было странно общаться с этим нечто, называя его притом по имени, но как-то же общаться надо! — Боюсь, Сандер вам не помощник. Во всяком случае, еще пару часов назад он был без сознания.

— А что приключилось-то? — совершенно искренне удивился невидимый Ремт.

— Да, странная история… — Честно говоря, у нее имелись некоторые предположения на этот счет, но озвучивать их при посторонних, — тем более при таких посторонних, — не хотелось. У него вчера поединок с двумя обормотами состоялся…

— Надеюсь, он не ранен?! — встревожился Ремт.

— Да нет вроде, — пожала плечами Ада.

— А обормоты?

— Убиты.

— Так в чем же дело?

— Поединок закончился, и мэтр Керст упал в обморок.

— Что, так сразу и в обморок?

— Нет, не сразу, — припомнила Ада. — Он еще поговорил чуток, а потом — хлоп, и все. Спит, не спит, но в себя не приходит.

— Летаргия?

— Я не доктор.

— Ладно, может, барышня его чём-нибудь на ноги поставит.

— Чем же она его поставит? — покачала головой Ада, начинавшая находить разговор забавным.

— Не знаю, — задумчиво протянул мэтр Сюртук. — Есть много способов. Может, она его поцелует…

— Ремт, вы романтик!

— Ну, есть немного. Совсем чуть-чуть.

— Я плакать! — напомнила вдруг о себе пигалица в красном платье. — Не по-нясть! Ничего! Совсем! Никак! Плакать выть го-ло-сить!

— Эта! — сразу же переключился Ремт. — Аноа эта, та статта э моарэ.

— Се со! — просиял ребенок.

— Ремт! — удивилась Ада. — Я не сплю? Вы знаете старую речь?!

— А вы нет?

— Откуда бы?

— Тогда продолжайте мучиться… Я скоро вернусь, посмотрю, что там и как с мэтром Керстом, тогда и решим, что будем делать дальше. Договорились?

— А у меня есть выбор? — вздохнула Ада.

— Выбор есть всегда, — бросил Ремт, просачиваясь сквозь дверь, — просто мы не всегда знаем, каков он из себя…

5

Двенадцатый день полузимника 1647 года

«„Ночь тиха, природа внемлет богу“…[9] Что за хрень?» Стихи всплыли в памяти сами собой, но Тина никак не могла вспомнить, где и когда их слышала. Только почему-то почудилось вдруг, что кто-то тронул ее сердце птичьим перышком. Почти невесомо, но ощущение сладкого томления ни с чем не спутаешь.

Ночь тиха… Ночь и в самом деле удивительно тиха. Тина слышала далекое тявканье лисы, и бег барсука, и взмах крыла сонного перепела…

«Ночь тиха… Санаэ ке ко э вьера… Природа… Чmo?! — слова возникали из небытия, простые и ясные в своей невероятной красоте… — То э нетте э котто то нэ… Природа внемлет богу…»

Тихий голос, мягкий, добрый… Тепло очага… запах ароматических свечей…

Тоэна вийера… Спи, расцветающая…

— Тина!

Она вздрогнула, очнувшись от грез.

— Извините, Виктор! Я, кажется, задремала.