Читать книгу - "Пират. Капитан - Командор - Андрей Посняков"

— Вот так-то лучше будет, — одобрительно кивнул капитан Гром. — Тебя как звать?

— Что, Великий Господин? — колдунья по-прежнему смотрела на Андрея со страхом.

— Зовут как — спрашиваю!

— О, Могучий Никто, зачем тебе мое имя? Или ты все-таки решил погубить меня?

Молодой человек озадаченно потеребил бородку и, положив на стол треуголку, спросил:

— В этой чертовой таверне подают ли выпивку?

— Подают, Великий Господин. Только надо кликнуть хозяина… Я ему запретила входить.

— Так разреши! — хмыкнул Андрей. — Сама-то что будешь — вино или ром?

— Э… ром, да.

— Давай заказывай.

Явившийся на зов колдуньи хозяин, длинный и тощий старик с всклокоченной бородой и желтою кожей, с поклоном принес ром в больших жестяных кружках.

— Ну, вздрогнули… — Громов поднял кружку, то же самое, хрястнув змеиными головами, поспешно проделала и его колоритная собеседница.

Оба выпили, зажевали моченым горохом.

— И как же к тебе обращаться? — все же спросил Андрей.

Колдунья отозвалась неожиданно легко:

— Люди зовут Катанга…

— Катанга так Катанга… Давай-ка выпьем еще! Ох… хороший ром!

— Да, Могучий Никто, неплохой. Я и сама частенько посылаю сюда за выпивкой.

После второй кружки мулатка взбодрилась и совсем перестала бояться, снова попросила ее отпустить.

— Не понял? — удивился молодой человек. — Я тебя держу, что ли?

— Не ты, Великий Господин, но твой «лоа»!

— Кто-кто?

— Тот, кто живет в тебе и явился ко мне сегодняшней ночью. Твой дух! — выпалила Катанга. — Он пришел… потому что я… я сама вызвала его.

Услышав такие слова, Громов усмехнулся — теперь понятно, зачем у него срезали прядь и кому все это надо!

— Твой «лоа» оказался сильнее моего, — опростав третью кружку, пояснила колдунья. — Он оседлал меня сразу, и я ничего не смогла сделать. Я была лошадью, а твой «лоа» — всадником, он загонял меня так, что я еле выжила… и сегодня придет опять… и завтра… пока не умру! Отпусти меня, Могучий Никто!

— А почему ты меня так странно называешь — Никто? — наконец поинтересовался Андрей.

— Потому что ты — Никто! Из Ниоткуда! — В темных глазах колдуньи вновь вспыхнул ужас. — Тебя нет здесь! Не должно быть никак. И все мое колдовство — бессильно, мало того — обернулась на меня саму… О, прости меня, Могучий! Я больше никогда не буду пытаться причинить тебе зло, клянусь святым Георгием — великим железным богом Огуном, и святым Иеронимом, еще именуемым повелителем грома Шанго!

— Ладно, ладно, не юродствуй!

Молодой человек покладисто махнул рукой и тут же, снова вогнав мулатку в страх, осведомился, как она узнала, что он — человек из ниоткуда, которого в этом мире быть не должно?

— Да ты не дрожи так, любезная Катанга, — лучше выпей!

— Да-да… лучше выпить, ага.

— Так откуда узнала?

— От твоего «лоа»! Он явился ко мне ночью… вышел из сверкающей кареты, движимой колдовской силой — без лошадей.

— А какого цвета была карета? — быстро перебил Андрей.

— Хм… — колдунья озадаченно нахмурилась, отчего ее смуглое толстощекое лицо с широким — картошкою — носом приобрело довольно-таки забавный вид. — Кажется, синяя… Да-да — синяя! С такими черными колесами, огромными стеклянными окнами и пылающими глазами — тоже из стекла! А как она рычала, о! Видать, двигали-то ее злобные демоны.

Синяя карета… Громов сразу припомнил — был у него когда-то синий «Рено-Логан»… Но откуда об этом может знать Катанга?! Описала-то, между прочим, четко… Значит, есть что-то такое в ее колдовстве… есть…

— А, скажи-ка, тетушка, что я должен сделать, чтоб мой… как его… дух, что ли…

— Лоа, Великий Господин, — подсказала колдунья.

— Чтоб мой лоа больше не приставал к тебе.

— Как что? Вступить с ним в связь, сказать ему! — Катанга повела плечом.

— Прямо сейчас?

— О… любезнейший Никто… — изрядно захмелевшая мулатка немного опешила и не смогла сдержать довольной улыбки. — Если тебе не трудно.

— Да не трудно… Эй, кабатчик! Тащи еще рому!

— Уже принес, господин, — подбежав, ушлый кабатчик принес объемистую бутыль черного английского стекла, заткнутую вместо пробки обглоданным кукурузным початком. — Пейте на здоровье! Нет, нет, платить не надо, это просто угощение. Друзья тетушки Катанги — мои друзья.

Махнув рукой, Громов поднял кружку:

— Ну, будем!

— Будем!

Колдунья и капитан чокнулись, выпили и — разом — хмыкнули, новая порции огненного напитка оказалась куда забористее прежней. Или это просто так показалось? На пустой-то желудок. С утра.

— Так, говоришь, мой «лоа» к тебе на синем «Рено» приезжал? — подъедая горох, уточнил молодой человек, уже чувствуя, что начальная стадия алкогольного опьянения не миновала и его самого.

— Угу, на синем… на синей повозке. Без лошадей, ага!

— Ха! Без лошадей?! Да там семьдесят лошадок! Или больше… не помню уже. В общем, так, — посмотрев на мулатку, капитан Гром грозно сдвинул брови. — Я от тебя кое-что узнать хочу, между прочим. Ежели спрошу — ответишь? Только честно.

— Отвечу, угу, — бросив в рот изрядную горсть гороха, Катанга громко икнула и посетовала: — Ох, и забористый же ром нынче в этой корчме! Всегда хороший был, а сейчас — еще лучше! Спрашивай, господин, о чем хочешь! Отвечу!

— Что еще ты обо мне знаешь? — молодой человек снова ожег собеседницу взглядом.

Та замотала головой:

— Больше ничего, клянусь железным богом Огуном, Великим Ме и Господом нашим Иисусом! Если желаешь, могу прямо сейчас, в подтверждение, выпустить из вен всю свою кровь.

— Не надо, — брезгливо покривил губы Андрей. — Крови только еще нам и не хватало! Лучше скажи — а как мне вернуться обратно? Ну… туда… в никуда, как ты говоришь.

— Корабль, — не задумываясь, отозвалась колдунья. — Есть проклятый корабль — и ты его знаешь.

Громов ничуть не удивился — в принципе чего-то подобного он и ждал — лишь посетовал, что в прошлый раз попал куда-то не туда.

— А ты пытайся, Великий Никто! — пьяно улыбнулась мулатка. — Проклятый корабль — пушка, ты — ядро… выстрел может быть и не в ту сторону.

— Еще б знать, кто канонир, — Андрей покусал губы и плеснул в кружки ром.

— А канонир — он!

Хохотнув, Катанга кивнула на небо, имея в виду непонятно кого — то ли Иисуса Христа, то ли железного бога Огуна, то ли загадочного Великого Ме.