Читать книгу - "Тихий лес - Артем Рудик"

Однако, эта самая грань, которая отделяет безликих жертв от осмысленных страдальцев, была стёрта. Ныне я во всех них видел боль и ужас. Даже в тех, кто ранее были живыми, но после одичали.

Пока я отвлёкся на марш мёртвых, Аврора также наблюдала "отзвуки бурного прошлого". Не знаю уж, при каких обстоятельствах она встретилась с теми усопшими, которые шли с её стороны. Может быть, она и вовсе не была повинна в чьей-либо смерти. Кроме Авеля, само собой, которого не было и не могло быть в этом ряду. На то, что девушка не часто пачкала руки кровью, несмотря на жизнь в чаще, показывало также то, что она спросила у одного встреченного зверя:

— Куда вы все идёте?

— Это исход из царства мертвецов. Вскоре оно перестанет существовать и нам, чтобы не исчезнуть вместе с ним, пора пересечь границу и выйти на ту сторону. — произнёс иссохший пёс потрескавшимися губами.

— А там, разве, вас ждёт не то же самое?

Мертвец не ответил, лишь отвёл глаза и побрёл дальше. Я не стал спрашивать у Авроры про её былую жизнь в лесу. В конце концов это не моё дело, да и не время сейчас о таком говорить.

Мы с ней вышли в облачную залу, где на туманном троне восседал птичий скелет. Вокруг него, как верная стража, собрались птицы, в большинстве своём представлявшие из себя жалкое зрелище: повреждённые и еле сохранившиеся трупы, чудом стоявшие на лапах.

На сей раз первой слово взяла Аврора. Видимо ей не терпелось узнать ответ на вопрос о том, что было до Тихого Леса. Но, как и в прошлый раз, ответ был всё тот же:

— Я ничего о тебе не знаю, моя хорошая. Мы не встречались раньше. А вот о тебе, Каин, — божество повернулось ко мне, — я знаю много. И, в отличии от остальных, даже сочувствую тебе.

— И кем же ты был? — спросил я.

— Была. Уж извини за этот спектакль, но когда ты скелет, нет никакой разницы кем был при жизни. Особенно здесь, где ты, Каин, даровал нам такие формы и роли, какие считал наиболее приятными нам. И пусть, это было несколько бесчеловечно: превратить свою семью в живые механизмы. Я знаю, что ты хотел как лучше. И я, как мать, горжусь тобой.

— Мать…?

— Мачеха. Я знаю, ты никогда не считал меня своей роднёй. Но я действительно испытывала к тебе материнские чувства, как бы это для тебя не выглядело. Начав жить с твоим отцом и приняв бесконечную бессмысленность, я повзрослела и даже былая неприязнь к твоей родной матери, испарились.

— Во многих вариантах прошлого, которые я помню, ты всегда сравнивала меня с ней. Не знаю почему, но мне это никогда не нравилось. Может потому, что я её не знал.

— Просто я видела в тебе её черты. Она была из тех, кто не только мог, но и действительно хотел поменять мир. У неё была идея и свой собственный план. Это сыграло злую шутку с городом, в котором мы жили. Он был уничтожен, во многом, по её вине. Наступил апокалипсис и Земля стала окончательно непригодна для жизни. Мне конечно повезло оказаться в безопасном бункере, что находился под контролем искусственного интеллекта. И я даже смирилась с его жестокими правилами. Но все мы понимали, что нашей семье потребуется целая вечность и тысячи поколений, чтобы превратить сухую ядерную пустыню в цветущий сад. Это было наше изгнание в землю Нод. Это было наше проклятие, как последних людей. И ты, уже со своей идеей, похожей на идею твоей матери, решил не ждать планомерного возрождения планеты и действовал решительно. Ты переселил нас сюда, в это странное место. Кто же знал, что твоя идея тоже закончится плохо? Если ты вдруг начал корить себя за неё, то не стоит. Ты не виноват в том, что произошло. Ты хотел сделать как лучше.

— Я и сейчас хочу сделать как лучше.

— Да, это вполне в духе твоей матери: решимость и бескомпромиссность. Жестокость и великие идеалы. Но из любой разрушительной трагедии, иногда вырастает нечто прекрасное. Благодаря тому, что сделала твоя мать, я познакомилась с Самаэлем.

— Ещё один зверь с именем? Как-то слишком много их становиться. — вмешалась в разговор Аврора.

— Он не из этого места. — сказала богиня, — Не думаю, что кто-то вообще способен сказать, откуда он пришёл. Но ему нравится, когда мир настигает коллапс. И наступивший армагеддон привлёк его туда, где мы жили. Он вступил в наш дом, как ангел смерти, с множеством имён, и просто стал наблюдать за тем, как мы сами себя уничтожаем. В этом он был не отразим. Мне думается, что ты видел его, разве нет? Чарующий голос, изумрудные глаза, горящие потусторонним огнём, и бесконечные пространные рассуждения, которые не пытаются тебя ни в чём убедить. Ты всегда сам делаешь вывод из его слов.

— Кажется, я его видел. В момент, когда временно умер.

— Я так и знала. Верила, что он не сможет пропустить гибель и этого мира. И мои мечты оказались явью.

— Кажется, ты от него без ума. — произнесла рысь.

— С ним по-другому и не поговоришь. Надо сначала лишиться рассудка. Не подумай, Каин, я притёрлась к твоему отцу, хотя до этого его не переваривала. Да и вообще, до него, у меня уже был возлюбленный. Но, знаешь, что я поняла, когда стала старше? Людей нельзя любить. Конечно, можно испытывать к ним привязанность, но эта самая привязанность всегда складывается из обстоятельств. Я была в таких, что заняла место твоей матери и даже прикипела к нему. Но правда в том, что я всегда любила идею, которой и был Самум. Он был отражением цикла жизни и смерти. Он был судьбой и, в то же время, оставлял мне выбор. Он был красив и жуток, спокоен и буен — Самум воплощал апокалипсис. И я так полюбила это воплощение, что и здесь приняла форму смерти. Его любимый вид.

— Всё ещё не понимаю восторга. — не унималась Аврора.

— Просто ты не знаешь о всех прелестях погибели. Когда приходит смерть мира, она не делает разницы между богатыми и бедными, между хищниками и жертвами, между победителями и проигравшими. Идеальное тотальное уравнение, низводящее все страхи и боли до нуля. Хутсунея.

— Значит, та история, которую ты рассказывала нам с Авелем, была придумана этим твоим Самаэлем? — спросил я.

— Нет. Он её не придумал. Он её наблюдал. Он