Читать книгу - "Путь Спящих - Дмитрий Нелин"

Не раз и не два мы слышали, как кто-то называет другого человека или нас животными. Звучит это как настоящее оскорбление, которое должно унизить или пристыдить нас. Но что плохого в животном? В некоторых аспектах оно даже лучше человека. Мы зря относимся к животным как к чему-то мерзкому или тупому. Нет. Животные ограничены размером собственного сознания и поэтому они чаще всего не в силах создать систему, которая потом поработит их. Может ли быть человек настоящим животным? И да, и нет. Тот, кого с детства воспитали волки или обезьяны, никогда не станет человеком. Все эти сказки про Маугли и Тарзана — не более чем фантастический вымысел. Настоящие люди-звери не принимали человеческих правил. Они рвали на себе одежду, бегали на четвереньках, кусались и жили, как правило, недолго. Примерно столько же, сколько их дикие воспитатели. Значит ли это, что человеческое сознание закладывается в нас с самого детства и зависит напрямую от нашего воспитания и окружающей среды? Системы восприятия? Однозначно, да. Опять же, есть много примеров, когда животные проявляли смекалку и помогали другим видам и людям в том числе. Возможно, именно поэтому мы и относимся к ним как к братьям меньшим, то есть к людям, но недалеким и непонимающим как что устроено. Однако фишка кроется здесь в том, что животное все прекрасно понимает. Оно имеет четкую установку — выжить, и ему не до жиру, и уж тем более не до творчества. Мир животных опасен, и каждое мгновение может превратить тебя из охотника в добычу. Тут уж не до искусства и не до исследования космоса, не до самопознания и не до истерик по поводу невыплаченной ипотеки. Тут все серьезно, выживание — это не шутки. Звери — не люди, а люди — не звери. И это нужно понимать. Называть человека животным — большая ошибка. Как и животное человеком. Разница между нами достаточно велика, но тем не менее мы — люди, имеем в себе и животные качества, однако они настолько атрофированы, что не позволяют нам полностью перейти на уровень меньших братьев. Для этого нужно уметь сдвигать собственную точку сборки.

— Выходит, что каждый человек — это животное, просто обладающее большим размером сознания? — уточнила Надя.

— Можно сказать и так, — кивнул Олег, — но нас отличает наличие системы, которая взяла нас всех под контроль и заставила плясать под ее дудку. Ни у одного животного нет настолько общего управленца. Вот в чем дело.

— Но все-таки у них есть общая система, — заметил я.

— Да, природная, естественная, которая создавалась в ходе эволюции миллионы лет, а не была придумана за какие-то пару тысяч лет, а то и меньше, — пояснил Олег.

— Люди и животные, но я бы не стала называть большинство своих знакомых людьми, — хмыкнула Оксана.

— Правильно. Большинство людей ведет полуживотный образ жизни. И это третий тип — самый удобный для системы, самый распространенный.

— То есть я не человек? — спросила Дина.

— Вряд ли, — вздохнул Олег, — даже Сергей — полуживотное. Вы не можете стать людьми, потому что не понимаете что это такое.

— Вот даже как, — Оксана скептически прищурилась, — ну давай, расскажи нам про настоящих людей.

— Без проблем, — ответил Олег, — настоящий человек — это тот, кто отбросил все животное в себе и перешел на другой уровень. Он не раб системы, как полуживотное, но равный с ней организм. Человек — любит человечество и стоит на его страже. Он всегда готов помочь другому человеку, попавшему в беду. Он настолько справедлив, что никакой современный суд не сможет реализовать его амбиций. Людей в мире сейчас не больше десяти процентов, может быть, даже меньше. Настоящие гуманисты, которые отдают все свои силы и деньги для помощи другим. Они не бегут с телефонами, чтобы снимать пожар и получить при этом пару лайков. Они бегут с ведром воды и бросаются в пламя, чтобы спасти других людей. Они никогда не убьют другого человека, потому что ценят его жизнь как свою собственную. Религии для них не имеют никакого значения. Человечество — вот их эгрегор, и они его прямые последователи.

— Ни разу таких не видела, — призналась Дина.

— А они есть.

— Обычно полуживотные их принимают за тихопомешанных, — заметил я, — думают, что они такие дурачки-простачки.

— Вот именно. Но если бы все были такими как они, то система бы изменилась в лучшую сторону, но ей это не нужно. Она за все эти годы поняла, что работать проще всего с полуживотными. Ими гораздо легче управлять.

— Но есть и исключения же, — возразила Надя.

— Да, но это настолько единичные случаи проявления человечности, что они только доказывают обратное, — пояснил Олег, — я пока все объясняю весьма поверхностно, чтобы донести до вас самый базис. Поэтому я не вижу смысла углубляться прямо сейчас в философию или разбирать какие-то частные случаи. Это ничего не изменит в целом. Но смысл заключается в том, что животное всегда остается животным. Полуживотное может быть и собой, и становиться животным.