Читать книгу - "Огонь и ветер - Елена Кочешкова"

Фарр издал какой-то странный звук, и я ощутил на себе его пронзительный невидимый взгляд.

– Только не говори, что ты это правда сделал!

– Ага. Мне было семь тогда.

– О, боги... Айна мне никогда не рассказывала...

Айна.

Ее имя всколыхнуло что-то такое, чего сейчас нам точно трогать не стоило. Я как никогда остро ощутил тоску по ней, но на сей раз – впервые – не смог до конца понять, чье чувство было сильнее, мое или Фарра.

Так или иначе, а больше нам обоим говорить не хотелось, и вскоре сон наконец милосердно забрал меня к себе, укрывая от боли и тревог.

Братец меня не обманул – следующей ночью он уже нашел в себе силы повторить то, что делал в становище таргала. Жаль, но, как и в первый раз, я ничего не увидел и не почувствовал, погрузившись в глубокий сон. Оставалось только гадать, как они с Патриком творили свою магию. Зато на третий день нашего бегства от дергитов я проснулся если уж не здоровым, то хотя бы способным дохромать до ближайшего куста, не вцепляясь судорожно в плечо Фарра. И это было приятно.

Ненавижу зависеть от кого-то, просить и быть должным.

Едва только моя дырявая нога стала более-менее подвижной, а боль присмирела, как побитый волк, я и сам наконец сумел обратиться к магии исцеления. А то на Шуну без слез уже было не взглянуть – она тоже едва доползала до кустов, почти ничего не ела, а по ночам задыхалась от жуткого кашля. Когда я избавился от боли и отоспался, мне хватило нескольких минут, чтобы изгнать хворь из ее тела. После этого маленькая воровка долго еще бросала на меня странные взгляды, как будто хотела что-то сказать или спросить, но не решалась. Она вообще стала такой молчаливой, что я всерьез начал беспокоиться насчет ее душевного здоровья. Однако спустя еще пару дней, к тому моменту, когда мы добрались до перевала, отделявшего дергитские земли от Тайкурдана, Шуна уже почти пришла в себя и даже пыталась время от времени выдавать какие-то шуточки. Вот только получалось у нее не ахти: я видел, что в глубине ее глаз – и сердца – по-прежнему таятся боль и страх.

Неудивительно...

Ну, так или иначе, а мы были живы. И, когда украшенный высоким шестом с лентами перевал, остался у нас за спиной, Шуна почти перестала вздрагивать от любого громкого звука.

Да и я тоже.

Мы все равно держались подальше от любого жилища, старались пореже разводить костер и без конца заметали следы, но чувство тревоги перестало быть таким обжигающим и сводящим с ума. А спустя еще три дня мы, наконец, разглядели вдали бессчетные струи дыма, возносящиеся к небу. И нескольких всадников, стерегущих покой становища таргала Хадо. На сей раз я был так рад увидеть этих бритых парней с косичками, что дай мне волю – расцеловал бы их всех.

Впрочем, и нас встречали не так, как в первые, несколько недель назад. Приметная физиономия Высочества была теперь знакома тут всем и каждому, да и меня, наверное, тоже запомнили как увечный довесок к его высокородной особе. Так что очень скоро мы уже стояли под высоким сводом таргальского тэна...

Дедуля Фарра внимательно окинул нас взглядом, особенно зацепившись за оковы на руках Высочества, а потом поприветствовал такой щедрой улыбкой, что я на миг усомнился, тот ли это человек, который едва не отдал своего внука в лапы Смерти. А таргал, между тем, сгреб братца в охапку и что есть мочи врезал ему кулаком по лопатке, очевидно проявляя таким образом свою родственную любовь. Фарр аж тихонько охнул, но тут же выдал ответную кривоватую улыбку. Мне от щедрот степного вождя досталось крепкое похлопывание по плечу, а на Шуну старик посмотрел с усмешкой и задорно цокнул языком.

Похоже, слава о нашем кратковременном визите в становище таргала Гецу сумела обогнать нас самих...

– Чего он там разливается? – тихо спросил я Шуну, когда дед с довольным видом принялся что-то говорить Фарру.

Маленькая воровка хмыкнула и ответила так же негромко:

– Хвалит твоего брата за удачное знакомство с соседским таргалом. Говорит, теперь Гецу до конца своей жизни не забудет таргано тайкуров, который одним плевком сотворил над всей дергитской землей Великую Бурю Тоски и Смерти, а заодно подпалил халатик старому пердуну.

Я невольно хмыкнул.

Да уж... Тот халатик должно быть чудом не вспыхнул снизу до верху.

-Эй, сынок, – внезапно окликнул меня таргал. – Не стоит шептаться у меня за спиной. Забыл, что я понимаю ваш язык?

И правда забыл. Как я мог?

Старик рассмеялся – хрипло, что твой ворон – и поманил меня к себе. Они с Фарром уже успели присесть на широкий топчан у очага, так что я был вовсе не прочь оказаться рядом и погреться от огня. Парочка безмолвных расторопных женщин как раз принесли какие-то миски с едой и запах от них исходил совершенно безумный.

– Садись, мальчик. Мой внук говорит, это твоя работа была с шатром Гецу?

Я кивнул и осторожно похромал к топчану. Шуна тенью скользила у меня за спиной. Я кожей ощущал ее страстное желание сесть поближе к очагу и вцепиться зубами в кусок мяса на истекающей жиром лепешке.

– Не стоит вам теперь соваться в земли моего соседа... Хех... Не стоит, – таргал взял с широкого подноса чашу и, наполнив ее из кувшина этим жутким белым пойлом, протянул мне: – Ну-ка, покажи, как ты это делаешь, а?

Я усмехнулся и выбросил пальцы из кулака. В тот же миг огонь в очаге взвился тонким лезвием до самого дымоотвода.

Проклятье... Как сладостно было не скрывать свою силу, но ощущать ее красоту и дозволенность!

– Хо. Знатно колдуешь, мальчик. Как, говоришь, тебя называть?

– Тайрим.

– И имя у тебя славное. Мой внук говорит, ты побратим ему... Ну, вижу, он умеет выбирать себе родню. Скажи, а невеста у него есть? Что-то он в прошлый раз так мне и не ответил.

От этого вопроса у меня разом поник весь огонь не только в очаге, но и в груди.

– Ну...

– Не мучай моего брата, дед, – Фарр поднял свою пиалу с угощением и протянул ко мне, приглашая стукнуться ими по традиции этих мест. Цепь его оков глухо брякнула. – Лучше скажи, дашь ли ты нам немного своих воинов, чтобы мы могли добраться до родных земель?

– Хо. Глупый внук! Ни один дергитский шакал не сунется в мои земли, чтобы причинить тебе вред! Гецу – старый пердун, но он не будет терять лицо, догоняя ветер в степи. Кто проиграл, тот проиграл. Я дам тебе своих воинов и свежих коней, да еще хорошую горту, коль уж ты потерял свой меч. Но здесь, в Тайкурдане, можешь не бояться ни голода, ни холода, ни лихих людей. Давай-ка я лучше позову кузнеца, чтобы он снял уже эти позорные браслеты с твоих рук, таргано.