Читать книгу - "Претендентка. Единственная и неповторимая - Елена Кароль"

Макушка девы склонилась еще ниже, явно намекая на то, что я должна сказать что-то в ответ, а у меня в голове билась лишь одна мысль.

Дом Шторма. Дом. Шторма.

Дом!

Драконий Дом! Дочь главы!

Неловкое молчание затягивалось, в голове шла напряженная работа мысли и вскрытия необходимых данных, не радующих своим содержанием, и в итоге, когда молчать стало совсем неприлично, я величественно произнесла, искренне надеясь, что не упустила ничего:

– Ронэлия Дорраген из Дома Шторма, именуемая Вихрем, дочь Эрдагона Доррагена, главы Дома, и Амалины Дорраген, хранительницы Гнезда, я, преподобная жрица Судьбы и служительница третьего ранга Особого Подразделения Ульяна, принимаю в свои руки твою судьбу и долг жизни. Да будет так.

Кто-то шумно и с явным облегчением выдохнул.

Я же… с трудом удержалась от того, чтобы не скривиться. Ну вот зачем? Зачем мне этот геморрой?! И вообще, когда я ее спасла и почему не помню? Дариатта, твоих рук дело?

Тем временем Ронэлия отмерла, подняла ко мне свое сияющее счастьем личико, смахнула с глаз выступившие слезы и срывающимся голосом поблагодарила:

– Спасибо, достопочтенная! Спасибо! Вы не представляете…

– Милая, встань. – Не в силах и дальше смотреть на это абсурдное представление, я протянула руку юной дракоше и буквально вынудила сесть рядом, благо места хватало. – Я принимаю твою благодарность, перестань нервничать. Булочку?

Дитя (иначе это белокурое стесняющееся недоразумение я не могла назвать даже мысленно) подняло на меня полные удивления прекрасные глаза, робко кивнуло, покраснело и слегка подрагивающими пальцами потянулось к блюду с выпечкой.

Странная какая-то девица. Явно меня опасается… С чего бы?

Мысленно пробежалась по своей внешности, припомнила отражение, которое ничем не отличалось от сотни других отражений прошлых дней, и поняла, что не понимаю ровным счетом ничего и больше всего сейчас хочу выяснить, какого черта тут творится. Увы, воплотить свои желания здесь и сейчас не представлялось возможным – мужчины, явно удовлетворенные свершившимся фактом передачи долга жизни, вновь увлеченно заговорили о политической обстановке в мире.

Скукотень.

Иронично фыркнула, чем напугала Ронэлию, которая нервно вздрогнула и едва не выронила из рук кружку с местным чаем, мысленно закатила глаза, тоскливо переглянулась с Камаледдином, на чьих губах разглядела понимающую усмешку, и решила, что мое присутствие более не необходимо.

– Господа, долг велит ненадолго оставить вас и уединиться для размышлений.

Я почти не кривила душой, планируя приступить к допросу тех двоих, что сидели рядом и, кажется, знали намного больше меня. Поднялась, вежливо раскланялась с бургомистром и его помощниками, в двух словах дала понять Варго, что в случае нужды он может всегда меня позвать, и требовательно покосилась на жениха. Тот в свою очередь все верно понял и не мешкая поднялся.

В отличие от демона дракоша проявлять чудеса сообразительности отказывалась, печально поедая явно голодным взглядом еду на столике, но почему-то не торопясь пробовать ее на вкус.

И это грозный и свободолюбивый дракон? Сколько лет этому забитому ребенку? Она вообще совершеннолетняя?

– Ронэлия? – Я вернулась к диванчику. – Ты голодна?

Дитя потупилось и едва заметно кивнуло.

Да что ж такое-то?!

– Достопочтенный эфенди, будьте любезны…

И, вновь поняв меня с полувзгляда, Камаледдин сноровисто собрал на большое блюдо нетронутую еду и, словно так и надо, направился к дверям, ведущим в жилое крыло.

– Ронэлия, идем.

Путь до моей спальни мы преодолели достаточно быстро, внутрь зашли еще быстрее, если не учитывать небольшую заминку дракоши в дверях, и уже в комнате задумчиво замерли. В смысле я замерла задумчиво, Ронэлия прижалась к двери, явно планируя слиться с нею, один лишь Камаледдин чувствовал себя более чем свободно, поставив блюдо на столик, а сам устроившись в кресле.

– Итак… – Единственное кресло оказалось занято, что в принципе меня не смутило (належалась и насиделась уже), и я предпочла встать у окна лицом к Ронэлии. Смерила явно испуганную повышенным вниманием деву изучающим взглядом и с легким недовольством попросила: – Будь любезна, расскажи мне о причине своего поведения.

– Я? – Испуганно перепросило дитя, и ее растерянный взгляд заметался по комнате.

Я уже была готова вспыхнуть от раздражения, когда вмешался господин Спокойствие:

– А можно это сделаю я?

Я приподняла бровь, и это сочли за согласие.

– Ронэлия – несовершеннолетняя. Отправилась в свой первый полет, естественно, без ведома старших родственников. Устала, заблудилась, умудрившись залететь далеко в открытый океан, увидела корабль, решила отдохнуть, но ошиблась с выбором – корабль оказался захвачен некромантом. Больше недели провела в плену, пока мы с тобой ее не спасли. Сейчас немного истощена, дезориентирована и напугана, но при этом искренне благодарна тебе за принятие ответственности за ее дальнейшую судьбу.

Оп-а… Так это, значит, то самое бледное и немощное тельце, закутанное в грязное тряпье, оказалось ни много ни мало юной дракошей?

Судьба, ты издеваешься?!

Так, стоп. Но почему она решила отдать долг жизни именно мне, а не Камаледдину? Между прочим, именно он ее вынес!

– И, предвосхищая твой вопрос, – эфенди сегодня был в ударе, – отмечу сразу: именно ты, а не я ее спаситель. Согласно древним незыблемым традициям, которые драконы чтят со всем уважением, именно тебе теперь принадлежит жизнь дочери Дома Шторма. И именно потому, что она несовершеннолетняя.

– Об этом поподробнее, пожалуйста.

– Драконы мудры и не зря запрещают своим детям покидать родительские гнезда, – зашел издалека демон. – Дракон, не достигший совершеннолетия, то есть ста восьмидесяти лет, является еще не сформировавшейся личностью. Их психика податлива влиянию извне, нередко подростки максималистичны, эмоционально и магически нестабильны, а порой просто опасны для окружающих. В душевном порыве они дают невыполнимые обещания, влюбляются раз и навсегда, поступают вопреки разуму и здравому смыслу, во что бы то ни стало добиваются поставленной цели, порой весьма нелепой, что в комплекте с огромным магическим потенциалом, зачастую необузданным и неподконтрольным, несет существенную угрозу обществу. Поэтому! – Привлекая мое внимание, эфенди поднял палец. – Первое: подросткам, рискнувшим нарушить границы гнезда, грозит весьма суровое наказание со стороны старших родственников. Второе: подростки, умудрившиеся попасть в смертельный переплет, но спасенные кем-то посторонним, согласно древним законам драконов становятся должниками жизни спасителя. Третье: если спаситель отказывается по каким-либо причинам принимать долг жизни, считая спасенного никчемной обузой, дракон становится изгоем. От него навсегда отказывается род, и ему заказан путь на территорию драконов. Четвертое: в случае принятия долга жизни спаситель становится для подростка главным старшим родственником с правом решать дальнейшую судьбу спасенного вплоть до лишения жизни.