Читать книгу - "Любовь приходит в черном - Анна Чарова"

Он был слишком живым, слишком настоящим!

Марина зажмурилась, не веря своему счастью, а когда открыла глаза, над ней нависало сосредоточенное лицо Яна.

— Доброе утро, моя радость.

Совсем не его сейчас хотелось видеть.

Огромных усилий стоило не закричать, не оттолкнуть его и не шарахнуться в сторону. В фильмах часто показывают, как герои занимаются любовью, презрев опасность. Теперь Марина могла с уверенностью сказать: это бред. Когда твоя жизнь висит на волоске, все мысли только о том, как сделать волосок прочнее.

К тому же совсем непонятно, кто такой Ян. Вдруг он знает, какая участь ждет Марину, и просто хочет воспользоваться ситуацией — чего такому добру пропадать? И что теперь делать? Переспать с ним, чтоб не вызывать подозрений? Нет! Ужас! Это получается какая-то проституция и насилие над собой!

Видимо, на ее лице отразилась такая буря чувств, что Ян побледнел и слез с кровати, а Марина одернула рубашку; поджала ноги, обхватила колени, ткнулась в них лбом и разрыдалась.

Да, она выглядела… да что уж — была жалкой. Маленькой, жалкой, беспомощной. Ее некому утешить, некому защитить. Верить можно лишь себе, рассчитывать — на себя, но собственных сил мало, так мало! Она окончательно погибла, теперь это ясно. Все трепыхания, демонстрация собственных сил — блеф. Артуру достаточно щелкнуть пальцами, и она побежит к нему. Уже побежала.

Один любовник — упырь, второй — предатель. Продаст и глазом не моргнет. Не стоило с ним спать. Лицемерный, мерзкий!

Поглощенная своими чувствами, она не смотрела на Яна. Пусть делает, что хочет. Пусть хоть прямо сейчас убивает! Почему бы не сказать ему все? Ррраз — и все проблемы решены, терзаться неведением, всех подозревать нет больше сил.

— Что случилось, малыш? — проговорил он, сел рядом, обнял за плечи.

Марина помотала головой, и горло сдавили рыдания. Ян истолковал ее срыв по-своему, прижал к себе, погладил по голове и проговорил:

— Ну что ты? Понимаю, тебе тяжело. Но я ведь рядом. Я никому не дам тебя в обиду, слышишь?

Судорожно всхлипнув, Марина пробормотала:

— Как будто я… не знаю, что я — наживка. Живец. Вы… и ты на меня ловите… ловите — его! И все, больше я… никакой ценности.

Слова хлынули горлом, но Марина прикусила язык, дальше говорил Ян:

— Ну что ты! Что за глупости. Я здесь, с тобой. Ты очень дорога мне. — Он встряхнул Марину и выделил интонацией: — Очень. Понимаешь? Веришь?

Марина снова кивнула, повисла у него на шее и взвыла. Да, потом будет стыдно. Но она ведь не железная! Пусть даже Ян предатель, но так хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный, кто утешит и вытрет слезы, что Марина не удержалась, позволила себе слабость — тряслась от рыданий, хлюпала носом и жаловалась, жаловалась, жаловалась. Рассказывала, что после Артура она вся — оголенный нерв. Страшно, что он позовет, а она не найдет сил сопротивляться. Ей больно, тревожно, и все отвернулись, даже подруга бросила.

Ян пообещал, что не бросит ее, и протянул стакан воды. Размазав слезы, Марина сделала пару глотков, положила голову на плечо Яна и зажмурилась.

— Вот и умница, — сказал Ян, забрал стакан и поставил на пол. — Извини, я не вовремя со своим желанием. Но ты такая… что трудно удержаться.

— Такая… просто ужас. Реву. И лицо — пятнами, — прошептала Марина, не открывая глаз.

Волосы Яна щекотали лоб, и так спокойно, так хорошо было на душе, что хотелось остаток жизни просидеть с ним в обнимку. Никуда не бежать, никого не спасать и не подозревать. Вот говорят, что мужчины редко понимают женские капризы и оправдывают слабости. Захотелось секса — не расти трава! Ян был другим, он все делал приятно и правильно…

Или он просто-напросто притворяется?

— Спасибо, Ян, — шепнула она, поднимаясь. — Я очень ценю, что ты для меня делаешь.

Пошатываясь, держась за стенку, она поковыляла в ванную, глянула на себя в зеркало: ведьма. Чудовище. Патлы взъерошены, нос красный, распух, веки набрякли. Включила воду, умылась. Лучше не стало. Закапала в глаза капли, убирающие красноту, но все равно было видно, что она ревела.

В дверь постучал Ян и спросил:

— Все хорошо?

— Да, — крикнула она и выключила воду.

— Кофе готов, выходи.

Наскоро приняв душ, Марина распахнула дверь, шагнула в кухню, уселась на табурет, поджав правую ногу.

Ян поставил перед ней чашку с кофе и уставился не холодными, против обыкновения, а влюбленными глазами. И что думать? Руководство его — не люди, и для них она — только средство для достижения цели. А Ян, как к ней относится Ян? Видимо, неплохо и зла не желает, но верить ему нельзя — он может быть игрушкой в чужих руках.

— Мне пора на работу. — Она отправилась в спальню переодеваться.

— Еще раз извини, — донесся голос Яна.

Он что-то сказал вслед, она не расслышала и не стала оборачиваться. Когда вышла из ванной, Яна уже не было. Слава богу! Хорошо, что, пусть и стыдным способом, удалось выпустить накопившиеся чувства, теперь они не будут мешать мыслям.

Марина принялась наносить макияж Обычно она не пользовалась косметикой, потому что и так была яркой. Сегодня же красилась, будто проводила охранный ритуал. Чем больше всего будет между ней и враждебным миром, тем лучше. Сначала — нанести тушь на ресницы. Вот так, чтоб были подлиннее. Теперь стрелки — коричневым карандашом. Что там пишут визажисты? В каком порядке все делается? Плевать. На губы — перламутровый блеск. Теперь можно ехать, скоро отек спадет и от былой истерики не останется следа.

Одежда должна быть неброской и удобной. Теплые джинсы с карманами, прошлогодние, зато удобные. Поверх серой водолазки — тонкая шерстяная кофта с воротником под горло. Походный пуховик — некогда черный, ныне темно-серый, зато он с капюшоном и длинный, до середины бедра. Неизвестно, сколько придется стоять на холоде, потому лучше надеть кожаные на меху сапоги. Все, можно идти, с богом!

Распахнув дверь, Марина обернулась, мысленно прощаясь со своей маленькой, зато уютной квартирой. Вспомнила про кошку, насыпала ей полную миску еды, поставила открытую упаковку корма на пол — вдруг уже не вернется сюда?

Сытая Мисска подошла к еде, понюхала ее и отвернулась.

Мама с ума будет сходить, но записку ей оставлять нельзя. Сейчас не шло на ум, как предупредить маму и сестру, но Марина была уверена, что придумает что-нибудь позже.

Так, нет, стоп! Уже в коридоре она метнулась в спальню, выгребла из фотоальбома деньги — вдруг придется срочно бежать. Тридцать две тысячи, на первое время должно хватить. Теперь — полис медицинского страхования. Паспорт и водительское удостоверение лежали в сумочке в кошельке.

Марина огляделась. Что еще взять? Чемоданы паковать не стоит, а прихватить драгоценности не помешает. Кто знает, каким местом повернется жизнь. Вдруг уже вечером надо будет скрываться.