Читать книгу - "Человек вспоминающий - Константин Протасов"

Девица не была оскорблена. Она провела рукой по щеке, а затем языком слизала слюну с ладони.

— Ты чувствуешь, — выдохнула она. — Я бы тебе показала настоящие чувства, если бы не твой оберег. Он не дает мне…

Да, обруч действительно был на месте. Возможно, поэтому боль в голове стала не такой ощутимой, как поначалу.

— Он мне мешает, — продолжала прелестница, — но и снять его с тебя не могу.

— А ты попробуй. — Рурт вспомнил, как во время ожесточенной схватки с прелестницами он расколол одной из них голову — ударом этого обруча.

— Нет! — сказала девица со злостью. Глаза налились кровью. Открывшийся рот обнажил хищные клыки, на пальцах, касающихся живота принца, выступили длинные когти. — И все равно будешь моим!

— Что же ты медлишь?!

— Нет!.. — Девица отошла от него на шаг и приняла нормальный вид. — Нет, — повторила она, подняла с пола накидку и снова ушла в темный угол. — И все равно будешь…

Глаза уже привыкли к полумраку, и Рурт увидел, как прелестница нацепила свое прозрачное одеяние и присела на скамью у стены.

— Мы уже закончили? — спросил принц.

— Что еще?

— С тиграми это вы устроили? Она промолчала.

— Мстите мне за Пейринду?

— Была Пейринда — и нет. Чего за нее мстить?

— Кто же у вас теперь главный?

— Не твое дело! — Судя по недовольному тону, не ей досталось счастье стать первой среди прелестниц.

— А в потертом балахоне, этот, что не любит показывать лицо, кто он?

— Много вопросов! Помолчи лучше! — прорычала девица.

— Но ты ведь знаешь его? — продолжал Рурт.

— Заткнись! — крикнула девица довольно громко.

«Молодец, сама себя выдаешь», — про себя похвалил ее принц. Возможно, его товарищи были где-то рядом.

— Ты хочешь, чтобы нас услышали? — догадалась прелестница. — Я тебе кляп в рот засуну. — Она сбавила тон.

— Ты сама сказала, что они мне не друзья. Значит, меня никто не ищет, — слукавил Рурт. — Я задаю вопросы, потому что интересно. Ведь перед смертью-то можно узнать, кому я мешаю и почему?

— Молчи, иначе я сделаю то, что сказала.

— Расскажи мне! — не успокаивался Рурт.

Слайрия вскочила с лавки и решительно направилась к нему. Она оторвала кусок рукава от его голубой рубашки, валявшейся здесь же на полу вместе с сапогами, и плотно скрутила.

— Ты сам напросился.

Она была прелестницей. Прежде чем сунуть обещанный кляп, Слайрия не могла отказать себе в удовольствии в очередной раз подразнить принца. Когда она оказалась достаточно близко, Рурт что было сил кивнул, ударив обручем прямо ей в голову. Не издав ни звука, прелестница повалилась на устланный соломой пол.

— Это ты напросилась, — заметил принц, глядя вниз. — Не зря боялась моего оберега…

Она уже не слышала. Там, у ног Рурта, булькнуло и вокруг проломленной головы оборотня образовалась лужица крови…

В подвале так никто и не появился. Значило ли это, что в доме была только одна прелестница? Или другие просто не слышали шума? Не ожидали от Рурта такой прыти и рассчитывали, что, намертво привязанный к колонне, он будет смиренно ожидать своей участи?..

На улице темнело. Свет, и днем почти не поступавший из крохотного проема окна, вовсе перестал попадать в комнату. Появился лишь слабый отсвет — где-то недалеко зажгли уличный фонарь. Но этого было недостаточно. Подвал погрузился во мрак.

Принц в очередной раз проверил на крепость ремни — бесполезно. Холодные пальцы поверженной прелестницы касались его босых ног, но он не мог даже оттолкнуть ее от себя. Ступни были крепко стянуты вместе.

Послышались шаги. Кто-то нетвердо ступал под окном. Людей было двое. Один затянул туанскую народную, а другой подхватил. Дуэт получился не очень слаженный, — со слухом у ребят были проблемы.

По шагам Рурт предположил, что веселые и разгоряченные напитками гости Суниша идут в обнимку, помогая друг другу не упасть. Перспектива проверить носом булыжник их не прельщала, а потому, не ощущая особой твердости в ногах, они все же пытались добраться до ночлега, для чего и поддерживали друг дружку. А запели, наверное, чтобы не уснуть на ходу.

Позвать на помощь? Шанс, что они смогут помочь, равен нулю. Если в доме есть хотя бы одна прелестница, убить двух пьяных мужчин для нее не составит труда. Но если даже принца сторожила только Слайрия и больше оборотней в доме нет, смогут ли еле стоящие на ногах гуляки освободить его? Заснут прямо у порога, вернутся прелестницы, и опять же им смерть.

Рурт не стал подвергать смертельному риску соотечественников.

Меньше всего принц хотел втягивать мирных жителей в эту кровавую разборку. Если он и ждал от кого помощи, так только от товарищей по Походу. Но пока помощи не было. Возможно, следопыты сейчас бьются с остальными прелестницами за жизнь Рурта. Или уже спешат освободить его.

А может, случилось плохое?.. Может, их уже нет среди живых и принц — единственный из отряда, кто еще может дышать и наслаждаться последними минутами?..

Нет! Рурт не верил в поражение. И не собирался обреченно ожидать кончины.

Неровные шаги медленно удалялись, затем стихли. Вместе с ними — и нестройная песня туанцев.

«Думай!» — заставлял себя принц.

Что он мог предпринять?

Руки, ремнем стянутые за колонной, двигались вверх-вниз лишь на пару сантиметров. При такой амплитуде можно перетереть плотную кожу о дерево колонны. Но на это уйдет уйма времени. Или руки сотрутся в кровь гораздо раньше.

Попытаться сбросить с себя оберег и применить для освобождения Способность, которая в таком случае должна проявиться? Это был единственный шанс.

Рурт ожесточенно замотал головой, резко и быстро, как только мог. Обруч сидел настолько плотно, что даже не сдвинулся с места. Принц сделал еще несколько рывков, но избавиться от оберега не смог. Собственное бессилие разозлило его. Он даже зарычал от бешенства.

От частых рывков голова закружилась, и принц решил на время прекратить попытки. В борьбе за свое будущее, за то, чтобы оно было, он почему-то вспомнил о прошлом.

Да, он обещал себе больше не предаваться воспоминаниям о былой жизни — жизни принца, наследника престола Туании, сына Арта и Ливиры, возлюбленного Бризы. Еще он был в той жизни порядочным гражданином своей страны, прилежным учеником своих наставников, бакалавром словесности, веселым малым и другом многих. Еще…

Девять дней назад он был Руртом. А теперь — Руртус. Хотя до конца так и не принял новое имя. Рурту в его жизни никогда ничего не угрожало. Руртус же обязан был привыкать к ежедневному подвигу по сохранению духа в своем теле. Это теперь как новый образ жизни, сформировавшийся за девять дней и, наверное, пришедший навсегда.