Читать книгу - "Дети богов - Юлия Зонис"

Кажется, я расхохотался, и Гармовой озабоченно ткнул меня кулаком в бок.

— Ты, братишка, не увлекайся. Я знаю, оно в башку ударяет по-первому разу. Чистый кайф, лучше наркоты. Но меру знай, а то с катушек поедешь. На хер ты мне чокнутый сдался?

— Пошел вон, тварь, — радостно ответил я, но смеяться все же перестал.

Проходя мимо меня, Тенгши подняла голову и плюнула мне в лицо. Я задумчиво стер плевок.

Оставив примолкшую в душном ужасе деревню за собой, я поднялся в скалы. У меня не было никакой уверенности, что Иамен сейчас ошивается где-то поблизости. В то же время, непонятно с какого перепою, я был твердо убежден, что некромант меня услышит. Забравшись на круто срезанный давним камнепадом валун, я приложил руки воронкой ко рту и заорал:

— Иамен, сволочь, выходи! Клянусь именем матери своей, высокорожденной Инфвальт Белое Перышко — если ты не придешь и не принесешь мне меч, я убью их всех!

«Всех-всех-всех» — откликнулось горное эхо.

«Убью», — тихо подтвердил я.

На горы спустился вечер. Подморозило, лужи сковало ледком. Я велел выдать деревенским, скучившимся на площади тесной группой, теплую одежду, питье и еду. Плакали дети. Кормящих матерей я все же отпустил по домам, хотя твердо был уверен, что утром мы кое-кого не досчитаемся. Жаль, что в деревне не нашлось достаточно большого здания, чтобы согнать туда всех людей. Если ночью ударит мороз, вместо заложников нам останутся трупы. Я приказал жечь костры.

У самого большого костра веселились волки. Они поджаривали целую ногу яка. Тошнотно тянуло паленым мясом. Звенели бутылки. Мне есть не хотелось. Я сидел на крыльце дома старосты, выходящего фасадом на площадь, и размышлял о крыльях.

Я помнил те, белые, на которых меня солнцевским рассветом несло над Москвой. Я помнил… ладно, оставим в стороне несостоявшееся любовное зелье, или что там было. Я помнил мягкий шепот тайской воды, помнил, как проплывали подо мной анемоновые поля и сновали мелкие пестрые рыбки. Сегодня днем, на площади, я тоже летел на крыльях. Красивые черные нетопыриные крылья с торжествующим шелестом разворачивались за моей спиной. Значит, бывает и так.

По ступенькам простучало. Я обернулся. Гармовой устроился рядом, вытащил расшитый бисером кисет. Вот уж не подозревал, что он увлекается народными промыслами. Капитан ловко свернул самокрутку, щелкнул зажигалкой и лишь после этого заговорил.

— Снег пойдет.

— Вижу.

— Померзнут люди.

— Тебе-то что?

Капитан хмыкнул.

— Останемся без заложников — чем некроманта за жопу будем брать?

— Ты — ничем.

Капитан стряхнул пепел и обернулся ко мне.

— Что-то он не спешит.

— Придет.

— А если не придет?

Я пожал плечами.

— Смотри, командир.

Он озабоченно глянул на собравшуюся у костра стаю. Не хватало четверых, отправленных в дозор. Еще двое сторожили вертолет.

— Смотри.

Он легко поднялся, отщелкнул окурок и пошагал к костру. Что-то такое сказал своим, те загоготали. Любят старшого. Любят-то любят, но непонятно, насколько он их мог контролировать. Как бы не перерезали они мне всех деревенских…

Я поглядел на часы. Стрелки неуклонно ползли к двенадцати. Когда я поднял голову, перед крыльцом обнаружилась Тенгши. Сына с ней не было.

— Ну, что ты хочешь мне сказать, красавица? — развязно поинтересовался я. — Пожелать, чтобы Мистер Охотник вышиб мне и второй глаз? Наградить страшным проклятием, от которого черви сгрызут мои кости?

Она молчала. С неба посыпался мелкий снег, оседая на ее полушубке белыми звездочками.

— Ну?

— Он не придет.

— Что?

Тенгши медленно подняла к лицу покрасневшие руки, погрела дыханием.

— Мистер Иамен не придет.

— Откуда такая уверенность?

Она уставила мне в лицо черные раскосые глаза. Красивая девочка. Как жаль…

— Мистер Иамен появился в деревне три недели назад и вошел в дом старосты. Они сильно повздорили. Я хотела вмешаться, но меня не пустили родители. Они заперли меня в доме, привязали веревкой дверь. Остальные собрались у дома старосты. И когда Охотник вышел, принялись швыряться в него камнями и грязью.

— Узнаю людскую благодарность, — пробормотал я. — Только вряд ли камни и грязь его остановят.

— Нет. Но, когда Мистер Иамен покинул деревню, староста призвал из горного храма просвещенного монаха. Монах начертил на камнях, окружающих деревню, мандалы и святые знаки. Мистер Иамен не сможет подойти к деревне ближе чем на две мили.

Я присвистнул и почесал в затылке. Вот так незадачка.

— А если стереть эти знаки?

Женщина молчала.

— Ты знаешь, какие камни пометил монах?

Она помедлила и кивнула.

— Сможешь мне показать?

Тенгши молчала.

— Послушай, девочка, я ведь и вправду не хочу никого убивать. Что бы ты обо мне ни думала. Мне нужен только некромант… Мистер Иамен. И даже его я убивать не собираюсь. Он забрал у меня одну вещь… как только он мне отдаст эту вещь, я его отпущу. А вот если он не появится…

Я спрыгнул с крыльца, крепко взял ее за плечо и развернул лицом к площади.

— Видишь этих людей у костра? Так вот, никакие они не люди. Они звери. Оборотни. И единственное, что удерживает их от того, чтобы начать резню — это убеждение, что твой Мистер Иамен раньше или позже сюда заявится. Если этого не произойдет… я за них не отвечаю.

Я не стал уточнять, что это не совсем так. Если бы волкам приспичило тут порезвиться, они сильно бы об этом пожалели. Однако сильно пожалел бы и я. С двумя дюжинами — будем честными — мне не справиться. Так что, в итоге, я не так уж и уклонился от истины.

Тенгши выдрала у меня руку и снова кивнула.

— Покажешь?

— Да.

— Тогда пошли.

Мы нырнули в темноту за домом старосты. Если я что-то помнил об охранных знаках, достаточно было стереть один, чтобы рухнула вся стена. Не так уж много работы.

У крайнего дома тусовался один из волков, угрюмо поглядывал в направлении площади, где гуляли его товарищи. Заметив нас, волк подобрался, но тут же расслабился и опустил автомат.

— Мы прошвырнемся с девочкой.

Волк осклабился и пожелал мне успеха. Тенгши едва ощутимо вздрогнула: неужели девчонка и вправду полагала, что я намерен ее изнасиловать? Хорошенькую же я заработал репутацию, ничего не скажешь…

На камнях за деревней белел снег. Снег засыпал хрупкие стебельки травы, лишь недавно пробившиеся из морозного плена. Я не понимал, как Тенгши находит дорогу — по мне, все эти скальные россыпи выглядели совершенно одинаково. Подобрав юбку, та карабкалась с камня на камень, кое-где оскальзываясь — я подхватывал ее под локоть, и она каждый раз стряхивала мою ладонь. Мы отошли, наверное, уже метров на четыреста. Отсюда деревня смотрелась темным пятном, наростом мха на плече горы, и лишь в центре прыгал огонь: разведенные на площади костры. Если бы не мое хорошее ночное зрение, я бы уже сто раз оступился и свернул себе шею. А так гора серела передо мной, в небо — чуть темнее земли — возносилась ее укрытая снегом вершина. Наконец, мы выбрались на относительно ровную площадку — то ли ложе бывшей реки, то ли просто каменную осыпь. Тенгши остановилась и ткнула пальцем вперед.