Читать книгу - "Серый ферзь. Страсти по принцессе - Александр Бушков"

Ледяной Бугас, Шкипер Темного Моря, капитан почтеннойбригантины «Невеста ветра», четвертые сутки пребывал в унылом, каком-тоустоявшемся недоумении. С теткой Чари он был знаком с незапамятных времен, зналза ней (как и она за ним, взаимно) столько озорных дел, что хватило бы наполдюжины Монфоконов, и сделал бы ей одолжение не в пример серьезнее, чемпросто отвезти из одного места в другое, вдобавок за хорошую плату, парочку еедрузей, обходясь с ними со всей любезностью. Бригантина все равно уходила вморе, а каюта квартирмейстера так и пребывала пустая (ибо сам квартирмейстердавненько покачивался на рее горротского корвета «Гривастый крокодил», должнымобразом просмоленный для долгой сохранности — а нового еще предстояло подобратьсо всем тщанием).

Вся беда была в том, что Бугас терпеть не мог нераскрытыхзагадок.

Любых. Водился за ним такой грешок, из-за которого капитандважды совершенно бескорыстно впутывался в опасные дела, пахнущие серьезнымитайнами, ради одного удовольствия оказаться среди знающих разгадку. Бывают страстишкии похуже, а на доходы капитанская слабость мало влияла, так что команда давносвыклась — всех на свете денег все равно не захапаешь, нужно иногда что-то идля души…

Но эта странная парочка была загадкой непробиваемой. Высокийбарон со спокойными серыми глазами серьезного убийцы, привыкшего перерезатьглотку лишь при необходимости (каковое качество Бугас в людях ценил и уважал,будучи сам таким же), и смазливая девчонка-лауретта (сначала представлялось —дочка или племянница, оказалось — любовница).

Сперва Бугас, еще не видя их, решил, что у них хлопоты слегальным выездом из страны. Каковую гипотезу вроде бы подтверждало невиданноеколичество тихарей, перед самым прибытием странной парочки прямо-таки хлынувшихв порт, как зерно из распоротого во всю длину мешка. Но парочка поднималась набригантину открыто, без малейшего волнения, а тихари, такое впечатление,порывались встать навытяжку и таращились пугливо, как пассажиры захваченного«купца» на абордажную команду. И «вольную»[5] Бугасу принес изкапитаната вместо обычного письмоводителя, с благодарностью получавшего за этууслугу серебрушку, сам комендант порта, министерский секретарь, чин, какизвестно, приравненный в армии к полковнику, а на море к флаг-капитану. Откакового неслыханного феномена, ни разу не случившегося ни с одним мореходом,будь он честный каботажник или головорез с корсарским патентом в кармане, Бугасошалел настолько, что по многолетней привычке сунул его превосходительствусестерций — а тот, ровно пребывая в некотором затмении чувств, монету взял…

Первые два дня барон, отвлекаясь лишь на завтраки, обеды иужины, затворником сидел в каюте покойного квартирмейстера и, по докладамглавного кухаря, беспрестанно читал бумаги, которых у него с собой был целыймешок. Даже с наступлением темноты ставил «карбилку» и продолжал шуршать.Добросовестный кухарь, за годы плавания на «Невесте ветра» малость заразившийсяот капитана той же страстишкой, успел запустить глаз — благо бумаги барон послеего прихода не прятал и ничем не прикрывал.

Кухарь клялся, что никакими картами кладов или «золотымишарами»[6] и не пахнет. Насколько удалось усмотреть, обычнаяученая заумь, упражнения книжников. Скорее Бугас мог оказаться главойснольдерских виргинатов, проповедовавших трезвость, целомудрие и полный отказот мясного, чем барон — книжником. И все же он сидел над своими бумагами двоесуток, как пришитый.

Одно можно утверждать со всей уверенностью — виргинатомбарон не был.

Мясо он наворачивал, подаваемое вино аккуратно выпивал, акухарю, заодно и убиравшему в каюте, девчонка в первый же вечер непринужденно ибуднично заметила, что возиться с двумя постелями не следует, нужно приготовитьодну на двоих. Веселого нрава кухарь, простодушно попытавшийся ухмыльнуться,вдруг на пару секунд выпал из реальности и обнаружил себя лежащим на полу сдикой болью в области ложечки. Увы, и он сам, и все остальные не связалисначала этот феномен с рыжей девчонкой — решили, что кухарь опять обожрался иполучил что-то вроде апоплексического удара.