Читать книгу - "Переселенец - Григорий Шаргородский"

Когда стол начал заполняться различными мисочками и тарелочками, Дархат, плотоядно облизываясь, притащил из соседней комнаты два стула.

– А что это ты собрался делать?

– Жрать, – безапелляционно заявил десятник и ухватил обжаренную ножку какой-то птицы.

– Забудь, ножку, конечно, можешь доесть, но уже на ходу. Отправляйся домой и собери все необходимое для недельного путешествия.

– Тьфу ты, ну что ж за подлость-то такая. Вот, ваша милость, как только хлебнете той гадости, так вас будто подменяют, скачете как молодой, спасу нет. В кои веки поесть нормально могу – так и здесь тираните.

– Дархат, вот только не надо насчет поесть, Норна тебя так кормит, что удивляюсь, как ты еще не лопнул. Все, давай, не тяни время.

Когда десятник, дожевывая лапку, вышел в двери, я кивнул Ловану на стул.

– Садись, поедим.

Центурион присел, но при этом хитро улыбнулся – похоже, он уже наслышан о моем гастрономическом приключении с Яной.

Говорить нам было не о чем, даже если бы я вспомнил все знаки легионеров. Так что обедали мы в полной тишине, но оно того стоило. Хлебные розочки с какой-то икрой, непонятный, но очень вкусный суп, нежнейшие ножки, одна из которых «ушла» с Дархатом, и еще десяток блюд довели меня до состояния «сейчас лопну». Лован тоже отвел душу.

Когда где-то через час вернулся Дархат, мы оба блаженно отдувались, развалившись на мягких стульях.

– Все готово, ваша милость, можно ехать, если, конечно, вы не обожрались окончательно.

Да уж, дисциплина в окружении генерала хромала, но строить десятника не хотелось – и для того чтобы не поломать «легенду», да и нравился он мне своей незлобивостью и грубоватым юмором.

Слова Дархата оказались пророческими: до кареты я еле дополз. Экипаж был предыдущий – «бордельный» и по совместительству походный. Вся крыша завалена какими-то мешками, тюками и сумками. В этот раз оба легионера угнездились на высоко поднятой скамье кучера. Запятки остались пустыми, да и путешествовать на них было неудобно, а вот десантироваться в случае атаки – наоборот, довольно сподручно. Надеюсь, доедем мы без приключений.

Плотный обед расслаблял и клонил ко сну, но тряска, хоть и не такая уж критичная, разогнала дрему. За окном мелькали дома сначала Дворянского холма, а затем Низовья. На Императорский холм мы подниматься не стали и, обогнув его по дороге вдоль стены, выехали на ту самую «показушную улицу». Действительно, здесь было чисто и даже нарядно – нигде не видно мусора, редкие деревья аккуратно подрезаны, да и сама улица была довольно широкой, хотя до главной улицы Золотого квартала Сатара ей было далеко. Здесь преобладали серые и темно-коричневые цвета, слегка разбавленные зеленью деревьев.

Проспект неожиданно оказался загруженным – даже имелась пара пробок. Кареты, коляски и даже телеги не спеша ехали по своим таинственным делам, а между ними сновали ярко одетые всадники. Имперские дворяне вообще страдали комплексом попугая, и каждый норовил повторить в одежде все цвета своего герба, присовокупив к нему еще несколько произвольных. И если учитывать, что при слиянии родов сливались и гербы, то получалось более чем пестро.

Мне было проще – ведь у генерала только два цвета: черный – цвет зверя – и зеленый – поля боя. Впрочем, на одежде и снаряжении это не отразилось – и на легионерах, и на мне самом все уставное.

Когда мы наконец-то доползли до северных ворот, я уже начал терять терпение, хотя, казалось бы, опыт езды в городских маршрутках должен был выработать выдержку. Ан нет – почувствовал себя генералом и сразу разучился ждать.

Северный тракт, начинавшийся сразу за огромными воротами, имел ширину не меньше земной дороги в четыре полосы. Увидеть такое в средневековом мирке было более чем удивительно. Ровно выложенные каменные плиты если и пропускали на стыках траву, то очень скудно и у обочины, там, где почти никто не ездил. Сейчас не ездил.

И кто же понастроил все это?

Тракт, уходивший от Сатара на север, был значительно скромнее и не вызывал подобных вопросов.

Генералу о строителях имперских дорог не было известно абсолютно ничего, Дархата спрашивать тоже не было смысла. Здесь мог бы просветить разве что Урген.

Вдоль тракта тянулись поля и деревеньки между ними, но все равно той лепоты, что в княжестве, здесь не было – все проще и грубее, что ли.

Унылый по причине облачного неба, да и по своей сущности, пейзаж вновь подпустил ко мне дрему, но в этот раз уснуть мне не дала связанная пока еще крепкими узами заклинаний душа генерала. Очередную атаку удалось отбить без особых усилий, но настроение это подпортило.

Ближе к закату, когда мы наконец-то добрались до города Боумор, у меня окончательно закончились и терпение, и выдержка. Весь период моего существования в этом мире был наполнен событиями под завязку, и безделье дороги попросту убивало.

Боумор не имел даже крепостных стен, и, как подсказывала память генерала, так случилось по простой причине – изначально город являлся временным военным лагерем. Прошли столетия, в городе выросли каменные дома, он получил славу одного из самых веселых городов империи, но до сих пор здесь не построили ни стен, ни других защитных сооружений. По протоколу в случае войны Боумор подлежал эвакуации, и это при его-то почти пятидесятитысячном населении!

Архитектура «временного лагеря» была более широкой и менее «островерхой», чем в столице, – похоже, сказывался характер местных жителей.

Причина моего визита сюда была предельно простой – здесь квартировали и отдыхали после дежурств одни из самых боеспособных воинов империи – «медведи».

Если гвардейские и даже пограничные легионы, кроме подавления мелких бунтов, практически не имели боевого опыта, то «медведи» проливали свою и чужую кровь регулярно. Это был местный аналог ОМОНа, егерей и внутренних войск, вместе взятых.

«Медведи» постоянно бродили по лесам, вылавливая банды грабителей, которых на севере империи было больше, чем блох на бродячей собаке. В какой-то степени «медведи» имели зуб на генерала за то, что он не прикрыл их от гнева императора, когда один из отрядов повесил бандитствующего барона – так сказать, под шумок, вместе с возглавляемой им бандой. Там вообще темная история. Зачем отпрыску влиятельного столичного чиновника бесчинствовать на дороге вместе со всяким отребьем? Похоже, юнцу просто захотелось крови. Разбираться «медведи» не стали и вздернули всех рядом, несмотря на вопли юного дворянина.

Безутешный отец дошел до императора, император сделал втык генералу, который тогда курировал «медведей», а Рольд удалил провинившийся полк из столицы, переселив его в Боумор.

Ага, испугали ежа мягким местом.

Так что сотник «медведей», к которому я направлялся, наверняка до сих пор обижался на уже бывшего шефа.

Дирну-старшего я нашел в одном из почти полусотни городских кабаков, где он и проживал. Если честно, сначала я хотел привлечь первого попавшегося, но знакомство само намекало, так что было разумнее остановиться на этой кандидатуре.