Читать книгу - "Призрак - Сильвия Мерседес"

Что она могла сделать?

Нилла задрожала. Она ярко вспомнила прикосновение лоз Девы Шипов, боль от ее шипов. Вдохнув, она верила, что вдохнула ядовитую сладость роз. Она видела, что этот монстр мог делать, используя разумы смертных, как и в физическом облике. Она была огромной, ужасной. Ее не остановить. Может, ее создатель мог создать свежие оковы, но Нилла? С двумя неделями обучения и дрожащей рукой?

Но ей нужно было что-то сделать.

Голос Сорана звучал в ее памяти:

«Он сказал, что поведал историю. И все».

Нилла закрыла глаза, склонила голову и представила мальчика-ибрилдиана. Потерянного принца. Она видела, как он склонился над страницей, которую она ему дала, его ладонь летала, пока он делал странные метки, кляксы и линии, которые казались ей лишенными смысла.

«Он рассказал историю… и она сбылась».

В этом был смысл, да? Или почти был, если она не пыталась принять идею так сильно.

Магия, которую она тянула из квинсатры, управлялась записанными словами. И слова становились реальностью. Как ее пылающий меч. Разум соединялся с символами на странице, и рождалась магия.

Если это работало для таких вещей, почему не могло работать шире?

Как сильно она могла развить… историю?

Она открыла глаза и смотрела на пустую грозную страницу. Казалось, она смеялась над ней. Пора показать, кто тут главный! Она взяла перо и начертила длинную линию по центру страницы от верхнего правого угла до нижнего левого. Нилла мрачно улыбнулась. Пожав плечами, она наклонила книгу и стала писать по диагонали. Не думая о почерке и фразах, она написала:

Как-то раз стояла я пред вратами Дорнрайса.

Что-то дрожало у ее кожи.

На миг, короткий миг, ее зрение раздвоилось. Она была тут. Над книгой с пером в руке…

Но она почти видела врата. Свет луны раскрывал их разбитое состояние, они почти рухнули с петель, кованое железо искривилось, столбики задушили лозы. За ними дорога вела среди чащи шипов к огромной двери дома. Это была тень, но все же…

Нилла пошевелила плечами, размяла шею и склонилась над страницей.

Мне было холодно. Ветер пронизывал, дул с воды.

Ее зрение снова раздвоилось. Она ощущала неподвижность комнаты вокруг себя, но и дрожала от холодного ветра, пронзающего ее рубашку и вызывающего мурашки на коже. Она стиснула зубы и прищурилась.

А потом она улыбнулась.

Я держала в руках топор.

* * *

До этого ему всегда нужно было заклинание, чтобы видеть Царство Кошмара. Теперь заклинание не требовалось.

Она была в его теле, в его разуме.

Соран оттолкнулся от пола. Физический мир вокруг него был темным и неподвижным, но сверху был слой реальности Кошмара, живой от движения. Лозы Девы Шипов поднимались по стенам, ползли по полу, по потолку. Розы цвели и сгорали, шелковистые лепестки осыпались, оставляя приторный запах.

Он встал, тяжело дыша. Пот лился по лицу, пока он шагал по залу. Ему нужно было попасть к старой комнате. Где-то там он мог найти заклинание. Что-то, что мог использовать как оружие. Лозы тянулись к его ногам, но он все еще управлял собой. Они не могли удерживать его дольше пары секунд, он вырывался.

«Почему ты убегаешь? Любимый! Ты звал меня в себя. Ты хочешь меня!».

Она окружила его. Ее голос шептал из горящих роз, дрожал в лозах, трепетал в листьях.

Соран повернул за угол в коридоре, дальше начинались покои семьи. Все место было заполнено лозами.

Но это было не настоящим. Пока что. Заклинание билаэр еще держалось, и носрайт не мог появиться в физическом облике.

Соран заставил зрение проясниться, сосредоточился на физической реальности. Он видел тот же длинный темный коридор, стены были исполосованы, но без лоз с шипами. Он шагал, вытянув руки. Реальность Кошмара местами становилась слишком сильной, и лозы ловили его, рвали его, мешали двигаться. Он шагал, не замечая ужасные порезы на коже, добрался до двери почти в конце коридора. Он споткнулся и упал, ладони схватились за ручку двери, и она открылась под давлением. Дверь открылась внутрь. Соран упал с ней, рухнул тяжко на пол.

«Иди сюда, любимый. Хватит глупых игр».

Он поднял лицо с пола. Она стояла перед ним. Хеления. В тонком платье, которое липло к ее смуглой коже, шнурки на груди были заманчиво развязаны. Она соблазнительно улыбнулась, и это всегда вызывало кипение его крови. Она играла со шнурками платья, тянула, чтобы они развязались сильнее.

«Наконец-то! — шептала она. — Никто не встанет между нами. Эта мерзкая дрянь далеко».

Соран заметил блеск, нить магии с одним концом в его боку, в жутком коме под его кожей. Другой конец пропадал в груди Хелении.

Она увидела, куда он смотрел, и ее улыбка стала ужасной гримасой.

«Хватит этого! — прошептала она. — Отпусти меня, Соран. Ты знаешь, что это заклинание не сможет держать меня долго», — она сжала нить заклинания и потянула, пока та не оказалась на грани разрыва. Но она не порвется. Она крутила нить, дергала с силой, и с каждым резким движением милая картинка Хелении таяла сильнее, показывая жуткую фигуру из шипов вместо нее.

Соран закрыл глаза. Нужно было сосредоточиться. Когда он открыл глаза, мир был темным, слишком темным, чтобы видеть больше, чем силуэты мебели. Но он хорошо знал план своей комнаты.

Сил встать не было, он пополз на животе по полу, добрался до кровати, где хранил заклинания. Что-то полезное могло остаться. Он протянул руку под кровать, порылся среди пыли и обломков. Что-то зашуршало. Обрывок бумаги.

Его сердце дрогнуло.

Он вытащил страницу, сел у столбика кровати. Он развернул бумагу, посмотрел на слова и… и…

— Что это такое? — завопил он.

Лозы окружили его, лились с края кровати, выползали из-под нее. Соран с воплем попытался встать, но лозы сковали его лодыжки, обвили голени, тянули, пока он не рухнул на бок.

Дева Шипов сидела на коленях перед ним, ее лицо из лепестков роз было близко. Ее длинные пальцы-ветки играли с нитью билаэра.

«Если освободишь меня, я появлюсь в твоем мире, и ты больше не будешь одинок».

«Я не успею побыть одиноким, — прорычал он. — Ты порвешь меня раньше, чем я вдохну три раза!».

«Ни за что. Я тебе не наврежу».

Слова лились с ее шелковистых губ, но шипы впивались в его плоть. Кровь текла, он кричал от боли. Нить натянулась, как струна арфы, и комок на его боку двигался, грозил лопнуть.

«Соран, Соран, — ворковала Дева Шипов. Она нежно коснулась его лица ладонью. А потом сжала его челюсть длинными пальцами, вонзая шипы до кости. — Мы оба знаем, как это должно закончиться. Ты не можешь удерживать меня дольше. Я становлюсь сильнее с каждым мигом. Отпусти меня, любимый. Отпусти, и я…».