Читать книгу - "Равноденствие - Даха Тараторина"

– Думаю, себя. Этого достаточно, чтобы стать желанной гостьей в вашем ковене? – я не могла ошибиться. Никогда прежде не видела матушку Иону, но знала, что передо мной, по-старчески щуря глаза от разрезающих полумрак солнечных лучей, стояла она. И только она могла дать уснуть на тёплых коленях и гладить по голове так, что казалось, нет на свете озлобленных людей, жадных королей и жестоких воинов; нет голода и болезней, слёз и ненависти, добра и зла. Лишь тёплые колени и усталые руки, перебирающие льняные пряди.

– Если ты так думаешь, то, конечно, достаточно, – скулы округлились от незаметной спокойной улыбки. – Наверное, устала с дороги, девочка? Пойдём, у меня есть травяной отвар. Ты любишь кипрей?

И не возникло ни малейшего желания отказаться или, не дай Богиня, напомнить себе, что незнакомцы редко приносят удачу.

Горячий, пряный аромат доверху наполнил крохотный домик, кажется, без людской помощи выросший в паутине лиан хмеля, как травяной вар – чашку. Я вдохнула пар, а выдохнула все страхи и сомнения, все оковы, оказывается, сжимавшие грудь с самого побега из дома, и впервые за долгое время расслабилась. Ухватилась за сосуд, как за островок спокойствия, и жадно приблизила его к самому носу. Отражение ответило удивлённым взглядом: оно тоже не верило, что бывает так легко.

Ужас пробежался по хребту ледяными иглами: неужели отсюда когда-то придётся уйти?

– Это и есть последний ковен? – хозяйка молчала, едва слышно напевая убаюкивающую мелодию, так что нарушить тишину пришлось мне.

– Да, – просто ответила она.

– А где же…

– Все? – закончила женщина, усмехнувшись. – Прошли те времена, когда ведьмы могли не таиться. Теперь они приходят сюда лишь чтобы прикоснуться к Силе, вспомнить, кто они есть, и вновь натянуть ненавистную маску, вернувшись домой. Здесь осталась только я. Последняя настоящая ведьма, стерегущая последний источник.

От всего в этом доме веяло спокойным, давно и смиренно принятым одиночеством. Куча посуды: плошки разных размеров, крынки, кружки – и всё покрыто пылью. Пристроенными остались лишь одна тарелка, выставленная на стол и доверху наполненная голубикой, и закопчённый котелок в очаге. Когда-то жизнь кипела здесь, как вода в стареньком сосуде, уже многие годы не используемом для зелий, когда-то шум и смех не затихали возле крохотного домика, укрывшегося вьюнком. Но это было невыносимо давно.

– Я не скрывалась, – подняла я на матушку упрямый взгляд. – Я – ведьма. Этого не за чем стыдиться.

Она убрала прядь моих волос за ухо, опустила пальцы ниже и подцепила ими подбородок, как могла бы сделать древняя старуха, полюбовалась, не скрывая восхищения:

– Ты очень красивая. И очень, просто невероятно смелая. Они не стыдятся – им страшно. Нас победили один раз. Унизили, отобрали всё, чем мы дорожили, разрушили наши дома. Люди боялись ведьм. И поэтому захотели заставить бояться их.

– Но я не боюсь!

Она улыбнулась, хотя хотела заплакать, блеснула своими невероятными, светлыми, огромными и искренними глазами, смотрящими взглядом старухи с лица зрелой женщины:

– И не должна. Потому что ты спасёшь всех нас, Вирке Ноктис де Сол.

Я осторожно отставила успокаивающе тёплую кружку, отодвинула подальше, неспешно перекинула ноги через скамью:

– Не помню, чтобы я представлялась.

– И поэтому сейчас перепугаешься и снова убежишь? Ты ведь так привыкла поступать? – Иона не попыталась меня поймать или остановить, не заставила дверь захлопнуться взмахом руки, не подняла от напитка своих восхитительных светлых глаз. Качнула чашку, потревожив идеально ровную гладь. – Ты действительно веришь, что я хочу тебя обидеть?

Я остановила ладонь на пути к дверной ручке. И правда, верю?

– Я не держу. Можешь уйти в любой момент, – насмешливо наклонила голову она. Я не двинулась ни вперёд, ни назад, не опустила руки. – Но не хочешь, верно? – закончила Иона.

– И зачем же мне оставаться? – страшно. По-настоящему страшно. И веет чем-то слишком большим, слишком сложным, чем-то, с чем мне не доводилось никогда прежде сталкиваться. И на этот раз не выйдет спрятаться от вредных мальчишек за спиной Белена, не позволить ему взять вину за разбитую вазу на себя, не опереться на крепкое, уверенное плечо, оступившись и подвернув ногу.

– Потому что тебе любопытно? – предположила ведьма. И, вскинув на меня искрящиеся совсем молодые глаза, засмеялась: – Вообще-то понятия не имею. Ты мне скажи. Оправдай свой приход сюда. И то, что приняла путеводный браслет от Айн, рискующей теперь никогда не найти дорогу в ковен. Так почему ты пришла, Вирке?

И правда, почему?

Потому что боялась.

Не хотела остаться одна.

Не знала, насколько сильна, и нуждалась хоть в ком-то, кто скажет, что я не чудовище и не превращусь однажды в безжалостную тварь, способную ради выживания уничтожить кого угодно.

– Пусть будет любопытно, – я вернулась к столу.

Матушка кивнула: её вполне устроил ответ, хоть весь вид и говорил, что она прекрасно понимает всё, что я не решилась произнести вслух.

Я залпом допила остатки чая, стукнула кружкой об стол:

– Ну. Рассказывай. Я хочу знать всё.

Иона ехидно хмыкнула, пододвинула ко мне миску с ягодами:

– Так уж и всё? Фейри куда менее злобны, чем принято считать; наколдовать дождь можно, не вылавливая наугад облака, а обращаясь к земле и командуя ветром; горечавка в основном жёлтого цвета, поэтому комплимент про очи её цвета, звучит довольно сомнительно…

Сначала я воспринимала её серьёзно. Готовилась едва ли не записывать.

– Вы издеваетесь? – сообразила наконец.

– Правда?! – открыто удивилась женщина, прижимая руки к груди. – О, действительно. Издеваюсь. Здесь мало с кем можно побеседовать.

Обезоруживающая доброжелательность. Мне бы вспыхнуть, закричать, пригрозить… Раньше я бы так и сделала. А тогда засмеялась в ответ.

– Отдохни, девочка. Сколько ночей ты не спала в удобной постели? Когда в последний раз ела горячий, не подгоревший на костре ужин? Я отвечу на все твои вопросы. Если хочешь, прямо сейчас. И обещаю ни разу не соврать. Но ты можешь стачала отдохнуть. Если хочешь.

Я посмотрела туда, куда указывала хозяйка: аккуратная маленькая кровать, укрытая непроглядной тенью даже тогдашним солнечным утром, поманила одеялом, обещая спокойный сон. Провалиться в спасительную темноту, не мучащую кошмарами, плотно укутывающую, не дающую вскочить по пять раз за ночь, озираясь в поиске источника отчаянного крика. Того самого крика, на который я не обернулась, когда бежала из Ноктис де Сол.

Вирке!

Он много раз с тех пор звал меня во сне.

Вирке!

Я не попрощалась, не объяснилась, не сказала, что очень сильно хочу его простить и что постараюсь когда-нибудь сделать это.