Читать книгу - "Демоны Антарктоса - Джереми Робинсон"

И это все? Никаких объяснений?

— Он террорист! — закричал Меррилл.

— Это уже в прошлом, — сказал капитан.

Меррилл не мог понять, какие события заставили Райта забыть о здравом смысле. Лицо доктора покраснело от ярости.

— Я отказался от джихада, — торжественно произнес араб, глядя в землю. — И я более не приверженец ислама.

Ученый не сводил гневного взгляда с Аль-Азиза. Никто не знал, что у Меррилла были друзья, которые работали в Израиле на раскопках, изучая древние поселения греков, египтян и вавилонян. Однажды в пятницу вечером археологи отправились на рынок. Именно в это время двое шахидов пожелали отдать свою жизнь за жизнь четырнадцати случайных прохожих — в их числе оказались коллеги Меррилла. С тех пор у него были личные счеты с террористами.

Ученый не мог справиться с эмоциями.

— Мне наплевать на то, кто ты теперь. Вполне достаточно, что ты был экстремистом. Именно из-за таких, как ты, мир погрузился в хаос, а вы, — Меррилл показал на пояс Аль-Азиза, — продолжаете губить невинных. Мужчин, женщин, детей… вам наплевать, кто погибнет, вас интересуют только девственницы из волшебных сказок. — Доктор наклонился к Аль-Азизу. — У меня есть для тебя новость, приятель. Тебя не ждут прекрасные гурии. Тебе приготовлено специальное местечко в аду.

— Папа, — вмешалась Мира.

Он почувствовал, что дочь хочет, чтобы он остановился, но по ее тону понял, что она не будет настаивать. «Вот и хорошо, ведь я еще не закончил», — подумал Меррилл.

— Ты олицетворяешь неслыханное зло.

— Я знаю.

— Ты… Что?

— Я знаю, — повторил Аль-Азиз, — правду о том, кем я был и во что верил.

Ослепленный гневом доктор с трудом осмысливал слова араба. Он раскаивается в своих убеждениях? Быть того не может. Меррилл хотел обрушить на него новые обвинения, но что-то заставило его замолчать.

— Пожалуйста, — сказал Аль-Азиз. — Я понимаю, что не заслуживаю прощения, но все равно прошу вас: простите меня.

Меррилл напрягся. Все его существо жаждало мести — ведь этот человек помогал убивать сотни, даже тысячи людей. Но голос Бога, которому всю жизнь молился Меррилл, заглушил его горькие сомнения, требуя единственного, чего он не хотел дать, — прощения.

В его душе кипела борьба. Что выбрать? Месть. Милосердие. Возмездие. Сопереживание. Осуждение. Прощение. Меррилл не мог более сопротивляться — он понял, что должен сказать, — и опустил голову, не в силах посмотреть в глаза Аль-Азиза.

— Я прощаю тебя, — сказал он.

А потом произошла удивительная вещь — еще несколько минут назад он мог застрелить этого человека за подобную попытку: Аль-Азиз шагнул вперед и обнял Меррилла.

— Благодарю тебя, мой друг, — сказал араб. — Твое сердце больше моего.

Он заплакал. Меррилл тоже не смог удержать слезы. Ни один из них не думал, что примирение возможно. Годы ненависти и непонимания исчезли.

Радоваться пришлось недолго, ибо драгоценное время уходило, а между тем вопрос жизни и смерти не терпел отлагательств. На плечо доктора легла легкая рука. Он отстранился от Аль-Азиза и повернулся к Мире. Она улыбалась ему, ее влажные глаза блестели. Он взглянул на серьезные лица обступивших его товарищей — произошедшее глубоко взволновало каждого, однако никто из них не забыл об убийцах, которые были еще страшнее террористов.

— Расскажите же, в конце концов, что с вами случилось? — снова спросил Меррилл.

— Исполины, — ответила Мирабель. — Они живы.