Читать книгу - "Эта короткая счастливая жизнь - Виталий Вавикин"

Получив от племянника приглашение стать крёстной его второго ребёнка, и убедившись, что съёмок на ближайшие две недели не запланировано, Стефани оставила Лос-Анджелес и вылетела в Детройт. Женщина по соседству узнала её и долго расспрашивала о новых фильмах, не забывая старые комедийные картины.

Встреча с поклонницей подействовала положительно, подтвердив лишний раз правильность принятого решения отправиться в Детройт. При посадке самолёт тряхнуло так сильно, что все спящие пассажиры проснулись, тревожно начали озираться по сторонам, а бодрствующие испуганно ахнули, на мгновение, решив, что пошло что-то не так. После, встретившись с Олдином, Стефани рассказала об этом, но история получилась больше смешной, нежели трагичной. – Вот так всегда, – грустно подметила Стефани. – Я пытаюсь говорить серьёзно, а люди ждут, что это будет очередная шутка, – она встретила понимающий взгляд племянника и уточнила, что говорит о кинематографе.

– Каждому своё, – сказал Олдин, подарив одобряющую улыбку.

– А мне, например, нравятся ваши фильмы! – вступилась его жена. Стефани недовольно отмахнулась, и, взяв на руки будущую крестницу, осторожно спросила о Фелиции.

– Нет. Она не приедет, – заверил её Олдин, заранее зная о натянутых отношениях сестёр.

– Да она даже на письма последние не ответила! – возмущённо добавила Джордана. Фелиция тяжело вздохнула и переключилась на маленького Калли. Крохотными чёрными ручками он ухватил её светлую прядь волос и потянул так сильно, что Стефани возмущённо вскрикнула. – Калли! – подоспела на помощь Джордана. Мальчик удивлённо хлопнул большими черными глазами и, разжав пальцы, безобидно улыбнулся Стефани. – Простите! – засуетилась Джордана, увидев мелькнувшие в глазах кинозвезды слёзы. – Он сделал вам больно?

– Нет, – Стефани покачала головой и посмотрела на Олдина. – Просто вспомнила, как таким же маленьким был твой муж, Джордана.

Она потрепала Калли за кучерявые жёсткие волосы и предалась воспоминаниям о времени, когда Фелиция привезла Олдина в Хайфилдс.

– Я так испугалась, что он чёрный! – призналась она, и одарила племянника тёплым извиняющимся взглядом. – Но потом, когда он улыбнулся мне, вот так же, как сейчас Калли, то страх прошёл. Я полюбила его, и все различия растворились. Он просто был моим племянником, а я его тёткой. Хотя в какой-то момент мне захотелось, чтобы он был моим собственным сыном, да вот, боюсь, тогда мой белый парень не понял бы, как такое вышло.

Стефани нахмурилась, услышав смех, но после рассмеялась вместе с Олдином и Джорданой.

– Наверно, у меня действительно такая судьба, – с грустью сказала она, снова возвращаясь мыслями в Голливуд и свой неудачный период жизни, когда не удалось добиться признания в трагических картинах. – Не получается у меня быть серьёзной, – она на мгновение помрачнела, но тут же весело и беззаботно рассмеялась, превращая всё в шутку.

На следующий день, в церкви, когда чернокожий священник объявил Стефани крёстной матерью младшего сына Олдина, она неожиданно для всех расплакалась и соврала, что это от волнения. На самом деле причиной был внезапно проснувшийся материнский инстинкт. Он причинял боль и приносил смятение. Он подчинял себе все мысли. Такой глупый и такой естественный в своей необходимости стать реализованным. У Фелиции и то было трое детей, пусть первого из них она никогда практически и не растила.

Желая отвлечься, вечером Стефани выпила пару бокалов вина, но вместо облегчения пришла ещё более густая и непроницаемая грусть. Стефани смотрела на Джордану и завидовала ей, зная, что у неё никогда не будет ничего подобного. Молодость прошла, и в свои сорок поздно что-то менять.

– А почему бы не попробовать?! – осторожно предложил Олдин, выслушав, после продолжительных отказов, истинную причину слёз Стефани. – Тебе всего лишь сорок и, насколько я знаю, это не тот возраст, когда завести ребёнка уже критически поздно, – он замолчал, вглядываясь в зелёные глаза тётки.

Она смотрела на него с какой-то отрешённостью. Нет, не нужно вываливать на этого мальчика все проблемы! Не нужно говорить о том, что появилось так внезапно. У него своя жизнь. Хорошая жизнь. Он молод и полон надежд. Незачем ему забивать голову подобной ерундой.

Стефани поставила недопитый бокал на стол и обняла Олдина, поблагодарив за заботу.

– Вообще-то это я должна делать, а не ты, – сказала она, возвращая себе беззаботный облик, принёсший ей в своё время славу и признание.

Маска сработала, и спустя четверть часа никто уже не вспоминал о её внезапной слабости. Стефани и сама поверила, что это было не более чем её остаточным желанием выступить в роли трагической актрисы, но, вернувшись в Лос-Анджелес, в первую же ночь вспомнила совет Олдина, и решила, что в этом есть смысл.