Читать книгу - "Повелитель Островов - Дэвид Аллен Дрейк"

Войдя в общий зал постоялого двора, Гаррик застал отца у стойки. Тот аккуратно переносил счета посетителей с глиняных табличек на специальные полотняные полоски. Стоял тот недолгий час, когда солнышко еще не зашло и ласково светило западное окно. И пик вечерней торговли пока не наступил, поэтому можно было привести в порядок бухгалтерию.

Только приведенные подсчеты дали сумму более одного серебряного анкора, а ведь существовал еще счет Бенлоу — за содержание самого торговца, его дочери, охранников и животных. Деньги, уплаченные купцом, составляли никак не меньше все того же анкора. Что ни говори, последняя неделя оказалась чрезвычайно прибыльной для всей деревни и для постоялого двора в частности..

Райз обернулся на звук отворившейся двери и вопросительно уставился на сына.

— Э-э, отец, — начал Гаррик. — Я подумал, что утром будет большая суета, поэтому лучше нам попрощаться сегодня, пока есть время…

Райз одобрительно кивнул.

— Ты всегда проявлял завидную предусмотрительность, — заметил он. — В добавление ко всем прочим твоим добродетелям.

Он бросил взгляд на гусиное перо, которое держал в руке, и тщательно вытер его кончик между указательным и большим пальцами, чтобы оно не засохло и не засорилось. Затем снова поймал Гарриков взгляд и продолжал:

— Никто заранее не знает, что сулит нам будущее. В этом смысле завтрашний день ничем не отличается от всех прочих. Надеюсь, ты вернешься домой с приличной суммой в серебряных монетах и тем опытом, который молодой человек с деньгами может приобрести в большом городе.

На лице Райза мелькнула знакомая улыбка — затрагивая лишь левую половину лица, она больше напоминала нервный тик.

— Хочу верить, что ты проявишь благоразумие, — завершил он свое отцовское напутствие. — Однако я понимаю: ты не такой старый сухарь, как я. Развлекайся, мой мальчик, но не теряй головы!

— Э-э, я вернусь через десять дней, — смущенно пробормотал Гаррик. — Я бы обернулся и раньше, но пока мы не доставим Теноктрис в Каркозу, нам придется приноравливаться к ее шагу.

Он снова посмотрел на отцовские записи. Райз обладал вполне профессиональным почерком: каждая буковка четкая и разборчивая, как в книге, но без характерных виньеток и загогулинок, которые делались во имя красоты и только затемняли смысл написанного. Гаррик и сам писал получше многих в деревне, но знал, что никогда не достигнет той элегантной простоты, которая отличала его отца.

— Так вот, как я уже сказал, — произнес Райз, — будущее от нас не зависит…

Он положил перо на стойку бара и, не поднимая взгляда от собственных рук, добавил:

— До сих пор у меня не было ни малейших сомнений, что ты сможешь о себе позаботиться, мой мальчик… С другой стороны, я не переоценивал свои возможности по части помощи другому человеку. И тем не менее… Возможно, в один прекрасный день ты обнаружишь, что нуждаешься в моей помощи. Так знай: я помогу тебе, чем только смогу.

Закончив эту тираду, Райз решительно отвернулся к окну и поднес глиняную табличку поближе к свету. Затем обмакнул кончик пера в чернильницу и возобновил свою работу.

— Большое спасибо, — произнес Гаррик в отцовскую спину. — Но полагаю, ты знаешь… Я вернусь через десять дней.

Он направился к лестнице, на ходу прикидывая, что из одежды взять с собой. В это время в открытой двери кухни появилась Лора:

— Гаррик? Ты не зайдешь? Мне надо тебе кое-что сказать.

Юноша почувствовал, как в горле у него встал комок. На помощь отца рассчитывать не приходилось — тот весь погрузился в свои расчеты.

— Да, мама, — пробормотал Гаррик.

Лора придержала дверь, пока сын не вошел, затем плотно ее притворила. Они были одни на кухне: стряпня для Бенлоу и его свиты являлась не столь уж трудоемким делом.

Гаррик остановился посреди комнаты и сцепил руки за спиной — он просто не знал, куда их девать. Лора обернулась к сыну: кукольное лицо исказили обида и злость.

— Я всегда любила тебе, Гаррик, — произнесла женщина. — Ни одна мать не любила больше своего ребенка!

Ее резкий, оборонительный тон лучше всяких слов убеждал: Лора сама не хуже сына понимает, что это ложь. Если уж допустить, что Лора могла о ком-то заботиться, кроме себя самой, то таким человеком наверняка была бы Шарина.

Дверь, ведущая во двор, растворилась, на кухню вошла Илна.

— Я пришла за… — успела произнести девушка.

— Это может подождать, — оборвала ее Лора. — Я понимаю, ты росла без матери, некому было тебя научить стучать в дверь перед тем, как войти в комнату. Но тем не менее я беседую со своим сыном!

Гаррик видел, как окаменело лицо Илны. В деревне все хорошо знали Лору: эта женщина в гневе могла сболтнуть все что годно. Очевидно, она считала, что память у ее односельчан такая же короткая, как у нее самой. Однако в случае с Илной, особенно с рассерженной Илной, дело обстояло совсем иначе…