Читать книгу - "Моя пушистая проблема - Мария Вельская"

Ар-рады. Псоголовые. Жестокие, равнодушные к страданиям других существ. Обитают на двух планетах в секторе К-456. Часто используются в качестве наемников у разных рас. Злобные и двуличные создания. Любят женщин других рас, но… специфически так, удавишься от такой любви. Их присутствие запрещено на большинстве планет нашего сектора галактики. Тем более, здесь. В центре столицы, в жилых кварталах.

Кто-то себе настрочил уже на смертный приговор. Но если сейчас у них получится… это никого волновать не будет.

Охрана перегруппировалась. Девчонки — надо отдать им должное — тоже начали готовиться. Некоторые приняли полуформу. Я чувствовала, как нагнетаются вокруг мощные чары. Они давили на разум, как раз и подталкивали к обороту, но что-то подсказывало — обернуться будет смертельной глупостью!

Я сделала шаг вперед, наблюдая, как раскрывается плотный защитный купол, созданный охраной. Марнус сам его подпитал дополнительно, продолжая хмуриться.

— Арры, не оборачиваемся. Слышите? Кто чувствует себя нехорошо, кто понимает, что не удержится от соблазна… вы этим подвергнете опасности других. Это ясно? Скажите о своем состоянии заранее и вас усыпят.

— Достаться им спящей? — взвизгнул кто-то. — Да лучше сдохнуть в бою!

— Самки вступают в бой только в самом крайнем случае, — хмуро заметил один из охранников. Высокий остроносый брюнет. Меня мысленно передернуло. Самки. Ха. Вот это вот “женщина, знай свое место” — я в оборотнях терпеть не могу!

— Что ж, похоже, этот случай скоро настанет, — мрачно бросил Марнус.

— Аро? — стиснула зубы, чтобы не высказать все, что думаю.

— Отвращающий полог высокой категории. О том, что здесь происходит, узнают очень нескоро.

Емко выругалась. Клятые пади! Маги постарались.

— Думаешь, нас не хватятся? Мы уже должны были прибыть домой.

— Шанс, что мы дождемся помощи, есть, — качнул головой мужчина, — но небольшой.

— Думаешь, пробьют нас? Я в магии тот ещё специалист, — с досадой закусила губу.

— Понимаешь ли, псоглавые имунны к магии. За что их ненавидят вдвойне. Более того, они эту магию могут поглотить.

Как раз в этот момент один из уродцев достиг нашего купола и клыкасто ухмыльнулся, хлопнув по нему рукой. Пошла рябь. А потом прозрачная патока магии устремилась от купола прямо в пасть мерзавцу. А ведь их минимум тридцать особей. И двадцать магов.

Кто-то очень хорошо подготовился. По коже пробежал озноб, и я передернула плечами. Тьма, да жизнь слишком прекрасна и изумительна, что помереть вот так вот прямо сейчас, в самый неподходящий момент!

Эренрайте Вайре

С этими днями выбора все пошло наперекосяк с самого начала. Главное, имя этого “косяка” он знал, да и последние недели все время наблюдал его в своей приемной. Мая. Майари. Его девочка, его пара. Та, которую он должен по всем законам презирать, как слабосильного человека. Та, которую он… выбрал?

Просто слово “выбор” не опишет всю гамму чувств. Любовь, злость, страдания, раздражение, нежность. Желание укрыть собой. Досада на себя же — что снова не спас, допустил ошибку, подверг опасности.

Она больше не была его рабой — он отчетливо чувствовал это, хоть и не понимал, как именно котам это удалось. Неужели та часть оборотня, что была в ней, смогла пережить источник? Они не настолько безумны, чтобы макать её туда.

Шальная, сумасшедшая девчонка.

Он поменял достаточно подруг. Он принял, что только сильнейшая и наиболее достойная станет его парой, его судьбой. Он хотел детей. Не представлял, как будет их воспитывать, смутно понимал — каково это — быть отцом. Но все равно болезненно хотел продолжить свой род.

Память детства. Нет… детство он предпочитал бы не вспоминать. Потому что не все родители готовы принять, что твой ребенок играет с пушистым трехглазым тригглом — маленьким грызуном, которым умер только вчера. Что ему нравится ходить на похороны, на кладбище он чувствует себя, как дома, да ещё и норовит накопать в лесу косточек. И поднять маленькое костяное умертвие. Совсем безобидное.

Поэтому самыми радостными были дни при храме Моррааны, хотя жрецы смертоликой богини и не баловали его излишней нежностью. Но альфе она и не к чему. И уж тем более Разящему оружию богини. Годы сражений с нежитью и поддержания равновесия тянулись блеклой полосой. А потом появился Мир.

Он и до сих пор не понимал, что делать с сыном. Как обращаться с ребенком? Дать ему надлежащее воспитание, научить быть воином он мог. Решил, что сын пока мал, нашел няню в надежде на то, что она даст ему женского тепла, и вот, чем это закончилось.

Руки сжались в кулаки.

Он упустил пару тогда, в клубе. Смешную девчонку-неформалку, явно из бедных слоев населения. Чтобы встретить её на аукционе взрослой прекрасной женщиной. Как тогда не порвал этих тварей. Да им недолго осталось. Расследование почти завершено. Дни Выбора — пустая глупая формальность, успокоение совести и кланов. И возможность ещё раз приглядеться к Майари, понять, чего он хочет от неё и от себя, на что готов пойти.

Бледная кожа мужчины серебрилась в свете ламп. В глазах стояла чернота. Да плевать, на что придется пройти и что сделать, чтобы быть с ней. Целовать эти пухлые нежные губы, ласкать каждую клеточку её тела, наполнить её собой. Любить её до криков, до исступления, с той жадной нежностью на грани обожания, которую рождала она в душе одним своим появлением. Он по-прежнему не верил в пары. Не верил в чушь про вечную любовь. Просто если могла какая-то женщина разбудить в нём эти мятущиеся, почти пугающие, ненормальные для него чувства — так это она. Почему она обижалась на него? Злилась, шипела кошкой? Ревновала? Жалела, что век человека короток? Но ведь она не совсем человек… если он обратится к матери, если попросит разбудить в ней спящую кровь…

Волк и кот одновременно внутри зарычали, словно обвиняя его в непроходимой тупости. Эрен и сам понимал, что упускает что-то важное и до боли очевидное.

Слишком много на него свалилось.

Свет ламп все также мерно падал на стол, документов по делу о работорговле и заговоре меньше не становилось, а в сердце засела тупая игла тревоги.

Что-то здесь было не так.

Что-то произошло…

Он уже встал, когда дверь резко распахнулась, и в комнату вбежал плачущий сын, а за ним — перепуганные “няньки” в лице слуг.

— Ты же обещал, что с ней ничего случится! Что она будет моей мамой! Отец, спаси её! — мальчишка бросился к нему, прижимаясь и вздрагивая всем телом.

Внутри что-то дрогнуло, и он медленно, осторожно провел пальцами по светлой макушке.

— Что случилось, Миррим? Я не понимаю, — в голосе рождался рык, но Эрен резко взял себя в руки, жестом отослав слуг, — расскажи мне.

— Я вижу смерть, чувствую смерть. Как тогда, с мамой! — на жреца смотрела выцветшие до сероты заплаканные глаза.