Читать книгу - "Леди, которая любила лошадей - Екатерина Лесина"

— Взбивай, — она вручила Марье миску с яичными белками, куда добавила щепоть соли.

— Как?

— Ты же маг, — Василиса посмотрела с укоризной. — Создай… не знаю, малый вихрь, такой, которым пыль можно чистить.

— Вася, я княжна! — Марья возмутилась почти искренне. — Мне не приходится пыль чистить и…

Она оглянулась, но кухарки, которой можно было бы доверить работу столь ответственную, не было. Поставив миску на стол, Марья посмотрела на нее с сомнением.

— Я тоже княжна, — возразила Василиса.

Марья обошла столик с другой стороны.

Огляделась.

Набрала в кружку воды и щелкнула пальцами. Вихрь получился… получился вихрь. Вода взлетела к самому потолку и, ударившись о него, рассыпалась грязноватыми брызгами.

— Извини… а какую силу ты закладываешь?

— Я? Полную.

Василиса стерла с носа каплю.

— Ладно… давай перемешивай тесто. Вливай молоко тонкой струйкой и мешай.

С белками лучше самой разобраться, а то, конечно, яиц запас имеется, но, чуяло сердце, что не такой большой, чтобы эксперименты ставить.

Марья подняла ковшик.

И снова нахмурилась.

— А… может, ты сама?

— Может, и сама.

Струйка ударила в муку и разбилась, расползлась белыми каплями. Капли собирались в ручьи, а ручьи пробирались вглубь мучной кучи. Марья сунула было ложку, но та застряла.

— Проклятье!

А вот легкий вихрь закружил над белками, разбивая их на тончайшие нити.

— Ты не спеши, медленно и аккуратно… и сейчас добавь желтки.

— Все? — Марья поглядывала на вихрь, явно подумывая, не поменяться ли вновь. Но врожденное упрямство не позволило отступить.

— Все. Можешь в миске слегка взбить. Погоди, сейчас сахар в смеси начнет таять, она станет жиже.

— Угу…

Марья желтки размешала. И вылила.

— Я одного понять не могу, — призналась Василиса, глядя, как мутнеет, увеличивается в размерах белковая смесь. Вот она стала уже белой, появились первые пузырьки.

Еще немного и пена станет плотной, глянцевой и блестящей.

— Чего?

— Почему он, когда понял, что лошади вырождаются, не отправился за новым табуном? Я не думаю, что отдали последнее… и ведь логично, согласись?

Марья кивнула, не забывая ворочать лопаткой тяжелый пока ком теста. Даже не теста, смеси из слипшейся комковатой муки, шоколада и молока.

— Добавь масла еще, — попросила Василиса. — Вон то, в зеленой бутылке, это из виноградных косточек… да, именно оно.

— Ты это в торты льешь? — Марья открыла бутылку и понюхала. — Господи, если бы я знала…

— Что? Перестала бы есть.

— Может, и перестала бы… но вообще… знаешь, я тоже об этом думала. Прадед ведь не отказался от жены. И содержание выделил. И дом… и у нее, наверное, никогда своего дома не было. Нельзя сказать, чтобы он жену свою обижал.

— Но и не любил.

— А когда любовь имела значение? — Марья пожала плечами. — Это мне повезло… и маме нашей тоже, я так думаю. И потому к Настасье не лезу, хотя видит Бог, до чего мне хочется поехать в эту ее Францию и оттаскать поганку за косы! Вздумала тоже мне… сперва жить без брака с одним, современная она, потом жениться с другим, но без венчания. Он у нее веры иной!

Она выплеснула масло и свой гнев.

Выдохнула.

И тряхнула головой.

— Ты поняла, да?

— Поняла.

Капля коньяка, который Марья придирчиво понюхала, но все же одобрила.

— Так вот, с его точки зрения прадед договор исполнил.

— Если договаривались только об этом, — Василиса отобрала миску с лоснящеюся черной жижей, которая гляделась чересчур густой, и остро пахло какао. — Только… зачем им?

— В смысле?

— Ладно, нашему прадеду, чтоб ему… у него, как ты сама сказала, были причины взять в жены нашу прабабку. Семейные дела… и если их невозможно было поправить иным способом.

Марья, похоже, так не считала.

Ткнув пальцем в тесто, она сунула его в рот.

— Мог бы и тут кого-то поискать…

— Кого?

— Не жнаю… кого-нибудь… мало ли…

— Невест с хорошим приданым? — Василиса протянула миску со взбитыми белками. — Лей потихоньку, а я мешать стану. Смотри… с одной стороны, конечно, можно и поискать, но с другой… если искать невесту с титулом, то не так и много, чтобы и титул, и деньги, и еще желание выйти замуж за опального князя…

Марья накренила чашу.

Мешать приходилось осторожно, чтобы не осадить белки, которые текли широкой лоснящеюся рекой.

— Если брать без титула, то, конечно, желающих получить этакий титул для денег куда больше, но…

— Но?

— Дали бы эти деньги нашему прадеду? Или он оказался бы на содержании у жены? Или скорее жениной родни?

— А и вправду…

Тесто становилось легче, белки, мешаясь с темною массой, поднимали ее, насыщая воздухом.

— Вот так… а та… женщина, с одной стороны она принесла богатство, с другой — ничего-то не требовала. Ее не пришлось выводить в свет. Искать преференций для сородичей. Устраивать их к кому-нибудь в услужение… или просто общаться с той ее родней.

Василиса попробовала тесто.

— Она вовсе ничего не требовала. Не могла, думаю. Но вот… все равно не понимаю, зачем это им надо было?

— Кому?

— Степнякам. Она… поверь, не слишком была рада этому сватовству. Мы для них другие. И прадеда она вовсе не считала красивым. Наоборот… — Василиса живо вспомнила чужое отвращение к излишне белой какой-то коже, похожей на недопеченный хлеб, к волосам желтым, что сухая трава.

К выпученным рыбьим глазам.

— Возможно, честь была породниться… — предположила Марья, протянув одну из трех форм. — Что делать надо?

— Смазать изнутри маслом. И так, снизу вверх, чтобы тесто легче поднималось. Да. А честь… — Василиса попыталась вспомнить сон. — Нет, не честь. Они считали себя детьми богов, любимыми, а люди, которые пришли из-за края мира, это просто чужаки. Им не понятны были ни наши титулы, ни положение, ни сама жизнь. Но тогда почему они отдали этому чужаку такую завидную невесту, как наша прабабка? И еще лошадей?

— Приданое?

— Это у нас приданое. А у них жених платит выкуп… и вопрос, чем заплатил наш дед? И заплатил ли?

Марья не ответила.

А торт… торт получился отменным. Коржи поднялись и вышли мягкими ноздреватыми, насыщенного темного цвета.