Читать книгу - "Выжившие - Дикон Шерола"

Нужно было дождаться, когда мальчик соберется силами и задействует его снова. Вопрос заключался в том, сколько придется ждать, а точнее — стоит ли ждать вообще? Призрачный силуэт Адэна давно испарился, а его голос больше не звучал даже в сознании. Лунатика будто и не было здесь вовсе.

Впрочем, сейчас активированная «арка» могла спасти лишь тех, кто находился в человеческом теле. Что касается Ханса, Владимира, Ильи и Данилы, то они по—прежнему пребывали в обличье кайрамов. Шагнуть в портал в эту минуту — означало бы бросить их здесь на произвол судьбы. Так сказать, на милость победителю…

Лонгвей молча наблюдал, как Дмитрий и Альберт отходят к телепорту, и можно было подумать, что его это нисколько не беспокоит. Лицо азиата по—прежнему не выражало никаких негативных эмоций, напротив, он даже улыбнулся. Но вот он снова посмотрел на Бранна, и в глубине его глаз внезапно отразилось неприкрытое разочарование.

— Зря.

Это слово стало единственным, прежде чем азиат обрушил на Киву телекинетический удар. Воздух застонал, завибрировал, раздираемый невидимыми волнами. Взметнулась пыль, прочертив едва заметную линию от Лонгвея к Бранну. Земля вокруг задрожала.

Но на этот раз тело врага не рассыпалось на куски и не упало на землю обезглавленным. Клубы пыли очертили перед румыном полукруг, натолкнувшись на невидимый барьер, который уберег Киву от верной смерти. Бранн отразил этот удар так же легко, как прежде то делал сам Лонгвей. После чего атаковал в ответ.

Ветер взвыл, расшвыривая вокруг себя мусор, чтобы затем поднять с земли мелкие камешки, песок и осколки. Будто серое облако, они устремились в сторону Лонгвея, но уже через секунду беспомощно осыпались на землю, натолкнувшись на призрачную преграду. Азиат тоже успел закрыться защитным барьером, вот только его поверхность предательски завибрировала. Почва под ногами чистокровного просела.

Все же бой с группой Лескова оставил свой след — Лонгвей заметно ослаб. Он был силен, но не всесилен, а, значит, его все же можно было истощить.

— Прежде чем я убью вас, я хочу знать: почему? — холодно спросил Лонгвей. — Мне казалось, мы с вами не ссорились. Я еще могу пощадить вас.

Бранн не ответил. Его глаза окрасились медным, и в то же мгновение клубы пыли взвились вокруг Лонгвея, полностью скрывая его фигуру из виду. Азиат словно оказался в коконе, который пытался сомкнуться вокруг него и раздавить. Затем пыль отпрянула назад, будто в танце, и снова набросилась на свою жертву, пытаясь прорваться за пределы невидимой преграды. Киву атаковал своего противника несколько раз подряд, пытаясь вымотать его.

— Как жаль, что вы так бездумно тратите свои силы! — раздался холодный голос Лонгвея, и в этот момент пыль вокруг него послушно улеглась. — Это бесценный дар, за который существа вроде нас готовы умирать.

— Значит, умрите, — мрачно отозвался Киву, после чего атаковал еще раз. Земля вокруг противника начала трескаться, словно весенний лед. Глубокие линии сложились в замысловатый рисунок, однако ни одна из них так и не сумела добраться до своей цели. И все же Бранн едва ли не наяву чувствовал предательскую рябь на поверхности вражеского барьера. Еще немного, и азиат выдохнется.

Вот только азиат не «выдыхался».

В какой—то момент Киву сам почувствовал, что начинает уставать. Его удары сделались слабее, воздух больше не вибрировал под их воздействием, защитная преграда противника не содрогалась. Мужчина отступил на несколько шагов назад, тяжело дыша.

Дмитрий и его спутники в тревоге следили за боем, не смея вмешаться. Они не могли видеть телекинетических волн, которые распространялись вокруг двух противников, однако потрескавшаяся вокруг земля ясно давала понять, насколько сильными были эти «зависимые».

— Проклятье! Он устает! — в отчаянии воскликнул Альберт, не сводя пристального взгляда с фигуры Бранна. И он не ошибся. Словно в подтверждение его словам, Киву вытянул руку вперед, желая тем самым усилить концентрацию и стабилизировать защиту. В какой—то момент его фигуру полностью поглотил песчаный вихрь, который стискивал его барьер, пытаясь расколоть, словно грецкий орех. А когда пыль рассеялась, Лесков увидел на губах и подбородке Бранна кровь.

— Нужно помочь ему! — закричал он, схватил Альберта за плечо. — Как тогда, помнишь?

— Я пытаюсь, но.

— Все вместе! Слышите меня?

— Ты же ослабишь нас к чертям собачьим! — отозвался в его сознании Илья. — Тогда вообще некому будет сражаться!

— Сейчас сражается он! — резко оборвал его Лесков. — Мы до сих пор живы лишь благодаря ему!

Тем временем, видя, что его противник начинает ослабевать, Лонгвей сменил тактику. Он уже не защищался, а, напротив, сам обрушивал удары на своего врага. Ветер набрасывался на телекинетический купол Бранна, словно голодный зверь. Он

царапал его поверхность стеклом и острыми камнями, создавая омерзительный звук. Затем отступал, чтобы обрушиться снова.

— Обидно, Бранн, — произнес азиат, ленивым жестом отмахнувшись от долетевшей до него пыли. — Я предсказывал вам гораздо более интересную судьбу. Вы могли исправно послужить мне, а вместо этого выбрали смерть за какого—то безродного щенка. Наверное, в этом отчасти есть и моя вина. Не следовало мне лукавить, говоря, что вы сильнее меня… Однако вы были так напуганы возможной встречей с кайрамами. Мне хотелось хоть немного вернуть вам веру в себя. Не мог же я всерьез предположить, что вы мне поверите. Тем более зная, кто я и скольких «истинных» уничтожил.

Киву молчал. Он чувствовал, что у него началось кровотечение из носа, как бывало всегда, когда он слишком усердствовал на тренировках. Знакомая усталость уже начала растекаться по телу. В висках лениво пульсировала боль. И в этот момент мужчина отчетливо осознал, что может не победить. Ему пришлось приложить немало сил, чтобы отразить следующий удар.

Но затем что—то изменилось…

Румын не сразу понял, что именно стабилизировало его защитный барьер, однако в какой—то момент он словно уплотнился. Очередную атаку Лонгвея мужчина практически не почувствовал. Купол больше не трещал, грозя лопнуть — напротив, он сделался прочнее. А затем пришло понимание, что головная боль отступила. Исчезла и слабость, которая еще недавно стремилась поглотить все его тело.

Что—то подпитывало его. Что—то вдыхало жизнь.

Энергетика, мощная, как горный поток, ворвалась в его организм, наполняя собой каждую клетку. Сердце забилось чаще, подгоняемое вернувшейся силой. Зрачки расширились. Впервые Бранн поглощал нечто, настолько мощное. Это было сродни энергетике глобальной катастрофы, но куда более чистое и стабильное — энергетика кайрамов. Та самая, какой поделился с ним Альберт, когда его, Бранна, смертельно ранили.

Страх, отразившийся было в глазах Киву, внезапно сменился холодной решимостью. Невидимая телекинетическая волна обрушилась на Лонгвея подобно цунами. И в этот раз казалось бы непобедимый враг внезапно сам вытянул руки вперед, пытаясь стабилизировать купол. Взгляд азиата в ярости метнулся в сторону «энергетических», которые вместо того, чтобы сбежать, решили отдать свою силу Бранну.